Невысказанное завещание (сборник) - стр. 29
…Едва пароход отошёл от пристани, молодая женщина, стоявшая в сторонке, вертя на пальце ключ от; каюты, отвернулась и пошла по палубе прочь. Ей некого было высматривать в машущей платками толпе. Мужа она отправила, как только разместилась в каюте, – человек он занятый, дорожит каждой минутой… Попроси она, конечно, он бы остался и долго махал ей шляпой, обнажив большую лысину, да она не стала его удерживать. Годами он намного старше, и она не любила бывать с ним на людях, испытывая неловкость всякий раз, когда окружающие бросали на них любопытные взгляды, вероятно, догадываясь, что они супруги. Муж, похоже, чувствовал это, но ни разу не упрекнул её. Вообще-то жили они дружно, если не считать, что каждый в душе по-своему переживал разницу в возрасте…
Незнакомка прошлась по палубе раз, другой и, не найдя в этом ничего интересного, опустилась в плетёное кресло и от нечего делать принялась смотреть на дальний берег. Это была красивая дама лет тридцати. Открытое шерстяное платье апельсинового цвета, изящно облегавшее чуть располневший стан, прямые чёрные волосы, аккуратно уложенные на затылке, – всё в ней говорило о хорошем вкусе, а печать лёгкой грусти на лице делала её ещё привлекательней.
…Посидев немного, женщина приуныла. Какая, однако, тоска: куда ни глянь – вода, вода… По-летнему весёлые, зелёные берега далеко, их едва видно. И потом это одиночество… Она молода, всё у неё есть, но что с этим делать, если рядом – ни души? Она устала от однообразия и скуки, сбежала от них из дома в надежде развеяться немного – благо, повод подходящий есть: навестить в Уфе мать. Как она мечтала об этой поездке, заранее предвкушала удовольствие! Волжский простор, белый пароход, роскошный салон – всё это рисовалось таким заманчивым, обещало столько радостей!
В одиночку на пароходе в самом деле невесело. Прошло ещё немного времени, и наша дама не знала, куда себя девать от скуки. Отчаиваться, правда, было рано – впереди двое суток пути. Чего не может случиться за это время!
Дама принялась разглядывать гуляющих по палубе. О случайном знакомстве она не помышляла, с незнакомым человеком, пожалуй, и разговаривать не стала бы. Достоинством своим она дорожила… Но как не поинтересоваться, кто тебя окружает? Желание вполне естественное.
Сколько она ни смотрела, никто из пассажиров не вызвал у неё интереса. Молодёжи почти не было, прохаживались в основном пары, а редкие одинокие мужчины – невзрачные, помятые какие-то субъекты – были уж вовсе непривлекательны.
Дама встала и снова прошлась по палубе. Завершая второй круг, она остановилась на корме. Внизу было куда веселее. И народ совсем другой – студенты, колхозники, ехавшие из города к себе в деревню. Иные, примостившись на железном полу, ели булки с халвой, которую брали прямо из мешков, пили из больших кружек чай, неистово дуя на него. Кое-кто дремал в сторонке на узлах. Вон две девочки-подружки сидят, обнявшись, у самого борта и смотрят на кипящую за кормой воду. Они, должно быть, поют, но из-за шума колёс голосов не слышно… А это кто такие? Возле дверей стоят, переговариваясь, трое ребят и девушка. У одного из парней, того, что повыше других, стройного и плечистого, в руках шёлковый платок. Разговор, по-видимому, идёт об этом платке, потому что каждый трогает его и одобрительно кивает головой. Временами ветер доносит их голоса.