Невысказанное завещание (сборник) - стр. 14

Вот он увидел роту, пересекавшую железную дорогу. Зариф снял с плеча винтовку, крепко сжал её в руке и побежал ещё быстрее. На его счастье, недалеко от полотна в рощице рота остановилась.

Зариф подбежал к командиру, высокому, худощавому лейтенанту, стоявшему с папиросой в зубах несколько поодаль от бойцов.

– Товарищ лейтенант! – произнёс Зариф, задыхаясь от бега и волнения.

Командир внимательно посмотрел на раскрасневшееся, потное лицо Зарифа и сказал:

– Успокойтесь сперва.

От этого сдержанного голоса Зариф пришёл в себя. Он глубоко вздохнул и, почти не запинаясь, рассказал, где и по какой причине он отсутствовал.

Командир долго молчал. Зариф, боясь шевельнуться, ждал выговора. Наконец командир бросил окурок на землю, долго растирал его носком сапога, затем тихим голосом спросил:

– Кому отдали ребёнка?

– Матери.

В это время в роще, метрах в двухстах от роты, упал снаряд. Вместе с дымом в воздух взлетела земля, ветки и щепы от деревьев. Командир вытащил ещё одну папироску, не спеша закурил, снова посмотрел на неподвижно стоявшего перед ним Зарифа.

– Вы доброе дело сделали. Спасибо вам.

Зариф от неожиданности заморгал. Кажется, и командир это заметил, суровое лицо его, будто на него упал свет зари, вдруг просветлело и смягчилось.

– Вы меня поняли? – спросил он с добродушной улыбкой.

Зариф стоял со сжатыми от напряжения зубами, всё ещё не веря себе. На вопрос командира он только кивнул.

– А теперь идите на своё место, – услышал он затем.

Через полчаса рота, пройдя рощицу, вышла в открытое поле и, развернувшись в цепь, направилась на передовую позицию.

Это было уже настоящее поле боя. Здесь, на войне, чем наглее бывает смерть, тем уверенней в себе, стойкой, гордой и прекрасной предстаёт жизнь. Человек уподобляется алмазной крупинке. Несмотря на малую величину, едва различимую глазом, она несёт в себе все качества большого алмаза. Он твёрд… и он сверкает.

Зариф чувствовал на лице воздушную волну от разрывов снарядов, слышал свист пуль, пролетающих мимо уха, но ему казалось, что пуля не убьёт его, а если и заденет, то лишь ущипнёт слегка.

Странное дело, Зариф первый раз был на передовой, а чувствовал в себе непонятное для него самого спокойствие. Словно вселился в него покой этого солнечного утра, озарив своей красотой его душу. Он непроизвольно погладил шею. Как будто на ней ещё оставалось тепло от рук ребёнка.

1941

В тот год, когда кончилась война, стояла ясная, сухая осень. В один из таких осенних дней вернулся в деревню фронтовик, вернулся позже, чем другие… А на следующий день, захватив узелок с гостинцами, отправился проведать старика Лукмана и его старушку. Через покосившиеся ворота вошёл он в просторный большой двор.