Невыносимый опекун - стр. 1
1. Похороны иллюзий
Посвящается городу, который всегда будет жить в памяти и сердце.
Похороны в верхнем Ист-Сайде похожи на показ мод, даже если это похороны иллюзий. Прада, Шанель, Армани, Версаче, Диор — с разнообразием брендов может поспорить разве что красная ковровая дорожка в Голливуде, а суммарная стоимость украшений и обуви перекроет годовой бюджет Зимбабве или Конго, или какой-нибудь другой нищей африканской страны. Да и как иначе? Топтать небрендовыми шпильками кладбищенскую землю стоимостью четыреста тысяч долларов за участок просто кощунственно.
От макушки до мысков упакованная в Гуччи, я не отличалась от остальных гостей и с каменным лицом смотрела на лакированную крышку гроба, утопающего в цветах. От ярких вспышек камер спасали темные очки, они же скрывали отсутствие слез. По горькой иронии судьбы мне всегда нравилось внимание папарацци, но этот «показ» я бы с удовольствием пропустила. Вот только не вышло — хоронили моего отца.
— Мисс Рэдман, мы сочувствуем вашей утрате.
— Долорес, если понадобится помощь…
— Долли, детка, держись.
Соболезнования сыпались отовсюду, заставляя меня машинально кивать и пожимать руки. Неестественно выпрямленная спина быстро устала, голоса слились в монотонный гул, который медленно заглушала ноющая боль в висках. При других обстоятельствах я бы закурила, но сейчас приходилось терпеть.
— Убила бы за затяжку, — еле слышно пожаловалась я стоящей рядом Джеки.
Подруга понимающе кивнула:
— Изобрази, что тебе дурно. Отойдем и спрячемся в «Кадиллаке», там тонированные стекла — никто не докопается.
— Я вас прикрою, — поддакнула Бри.
Я покачала головой:
— Репортеры всегда найдут, к чему прицепиться. Подожду.
Кожа под никотиновым пластырем на плече невыносимо зудела, причиняя больший дискомфорт, чем навязчивые мысли о сигарете. Чтобы переключиться, я подумала об отце, но ни одно хорошее воспоминание не приходило в голову.
Последние годы мы не особо ладили — я не могла простить, что он инициировал развод. Подписав документы, мама впала в затяжную депрессию, которая закончилась передозировкой антидепрессантов. Врачи не сумели ее откачать; и тогда я сорвалась, превратившись из примерной дочери в любимицу скандальных таблоидов.
Непристойные выходки на вечеринках, драки с уличными фотографами, пьяные откровения в Интернете — я самыми изощренными способами издевалась над репутацией отца. Пару раз он читал мне нотации, а потом махнул рукой и с головой ушел в работу. Я ни черта не разбиралась в его делах с недвижимостью, но частенько — чтобы лишний раз позлить — заявляла о своих правах на фирму. Теперь «Рэдман Риэлти» действительно принадлежала мне, и я не представляла, что с этим делать.
— Мисс Рэдман, вы продолжите развивать бизнес отца? — дотошные репортеры поджидали не только на кладбище, но и за воротами — на углу Бродвея и Ректор-стрит.
— Без комментариев, — растерянно пробормотала я, высматривая «Кадиллак».
Куда, черт побери, Стив его переставил?
— Мисс Рэдман не будет делать заявлений, — подскочив, Джеки закрыла меня от микрофона и камер. — Имейте уважение! И дождитесь официальной пресс-конференции.
Я все еще пыталась прозвониться водителю, когда рядом притормозил «Бентли» со знакомыми номерами. Увидев их, я невольно сделала шаг назад. Сердце сжалось от предчувствия беды.
— Блейк здесь? — ахнула Джеки, округляя глаза.
С пассажирского сиденья резво выскочил охранник и распахнул заднюю дверь:
— Мисс Рэдман, прошу.
Устраивать истерику перед камерами бесполезно — меня бы усадили любой ценой — но я все еще надеялась отсрочить нашу встречу.
— Меня ждет водитель, — с наивной улыбкой я не двинулась с места.
— В машину. Живо! — донеслось из салона, и я обреченно шагнула вперед, как Иисус на Голгофу.
Аромат мускуса и амбры — я ощутила их сразу же. До того, как опустилась на белоснежную кожу сиденья, а охранник с мягким щелчком прикрыл дверь. А еще нотки сандала.
Так пахла ненависть. И Блейк Мортон.
Нас разделял лишь откинутый подлокотник, и даже он излучал тягучую неприязнь. Поежившись, я отодвинулась на пару дюймов, но спокойствия это не прибавило.