Невская твердыня - стр. 20
Диву дается Анна, глядя на свою мать. Та спокойно и с видом полного довольства соблюдает всю строгость обычая в доме и не тяготится своей теремной жизнью. Во всем она послушна своему супругу, и опускает покорно взгляд при его появлении, и краснеет, как девица, которая впервые видит своего суженого-ряженого. Она не смеет при нем громко говорить и смеяться прежде, нежели засмеется он сам.
Анна понимает, что грех осуждать родителей даже в мыслях, и она не раз со слезами просила Бога о прощении ей грешных мыслей, однако от этого ей не было легче: грешные мысли не покидали ее.
Сегодня с утра матушка проводит с ней время, поучает ее, как надо быть в доме порядливой хозяйкой и как богоугодно себя содержать в своем девстве. Косы были заплетены. Феоктиста Ивановна вместе с дочерью вышла на красное крыльцо, чтобы покормить ягодами маленького медвежонка, привязанного к старому развесистому дубу, украшавшему двор годуновской усадьбы. Медвежонок, увидев их, поднялся на задние лапы, часто моргая слезливыми глазками.
Но только они успели сойти с лестницы на землю, как услыхали топот многих коней, приближавшихся к усадьбе.
Тут же они увидели Никиту Васильевича, подбежавшего к воротам, а с ним двух привратников. Вскоре ворота были открыты, и во двор въехало несколько стремянных стрельцов, окружавших повозку Бориса Федоровича Годунова.
– Рад видеть тебя, племянничек! – низко поклонившись гостю, крикнул Никита Васильевич.
– Принимай, дядюшка, гостей! – вылезая из повозки, промолвил, улыбаясь, Борис Годунов.
Облобызались. Вслед за Борисом из повозки вышел незнакомый Никите молодой человек.
– Привез тебе по государеву приказу юнца… Вот он, прозывается Игнатием, а по отчеству Никитичем Хвостовым. Люби и жалуй.
Никита Годунов от неожиданности опешил, оглянулся – увидел жену с дочерью – и совсем растерялся.
– По государеву приказу?! – смущенно и с робостью в голосе переспросил он.
– Да, так угодно батюшке Ивану Васильевичу.
– Как же… это… так?! – совершенно сбитый с толку, развел руками Никита.
– Дядюшка, послушание паче молитвы и поста. Смирись!
С лица Бориса сбежала улыбка. Оно стало строгим.
Никита тяжело вздохнул, недоуменно покачав головою.
– Да что же это ты гостей-то на дворе держишь? Так ли ты должен принимать царского боярина?!
Никита засуетился.
– Бог спасет! Прости, Борис Федорович, своего дядьку. Вот уж истинно: ум без догадки и гроша не стоит. Изволь, боярин, на красное крыльцо жаловать.
Борис Годунов осмотрел сопровождавших его всадников и сказал Никите, чтоб отвели их на дворню и угостили квасом да накормили бы их без обиды.