Невозвратный билет - стр. 29
– Нет! Я сказала, что у меня нет твоего свидетельства и никогда не было! – Она начала кричать. Еще полминуты – и заплачет. Я могла засекать время.
– Можешь мне хотя бы отчество и фамилию отца сказать? – попросила я, пока она не бросила трубку.
– Иванов, Иванович, – ответила мама и все же нажала на отбой.
«Ну да, могла бы и сама догадаться», – сказала я сама себе.
Получалось, что мой отец был Ивановым Иваном Ивановичем. Ну, практически мистер Джон Смит. То есть шансы его найти стремились к нулю. Проще было поверить в непорочное зачатие.
Одним из вечеров – тихих и молчаливых, как сложилось в нашей семье, я все же решила оторвать Степана от прочтения мемуаров Генри Киссинджера. Впрочем, мой супруг находился в начале первого тома, а их, томов, было столько, что я искренне позавидовала Киссинджеру, его богатой событиями жизни. Мои мемуары не потянули бы даже на тонкую брошюрку.
– Ты знаешь, я решила найти своего отца. Думаешь, это хорошая идея? – спросила я.
– Кого? – Степан от книги не оторвался. Я точно проигрывала Киссинджеру.
– Отца. Своего. Родного. Биологического, как сейчас принято говорить.
– Зачем? – спросил Степан. Киссинджер явно был увлекательней моей семейной истории.
– Затем, – буркнула я. – Захотела найти свои корни, узнать предков. Многих посещает такое странное желание.
– Ладно, – ответил Степан.
– Прохладно, – не задержалась с ответной репликой я. Мои ученики так говорят, ну и я от них набралась. Мои любимые одиннадцатиклассники, с которыми я могу шутить, смеяться, дурачиться. Которым могу преподать тот русский язык, который люблю сама. Без тестов ЕГЭ, без нескончаемых галочек и табличек. Я честно у них спросила, что они хотят от меня получить на уроках. И они ответили – чего угодно, только не егэшные тесты. Для этого у них есть репетиторы. Я обожала своих выпускников. Ради этих уроков, наверное, и работала в школе. Эти дети, уже совсем взрослые – умные, серьезные, талантливые, – разрешали мне творить, размышлять, получать настоящее удовольствие от профессии. Ученики щедро делились со мной современным сленгом и аббревиатурами, которые были в ходу у молодежи. Мне с профессиональной точки зрения было невероятно интересно, и они чувствовали мою искренность. Впрочем, многое я не принимала, о чем сразу же предупреждала – звуковые сообщения, игнорирование знаков препинания в переписке в мессенджерах. Особенно в обращениях. Но, например, прилагательное «ламповый» мне нравилось. «Ламповая встреча». Да, уютная, тихая, интимная, под лампой.
– Может, не стоит? – спросила я у Степана.