Невозможный мужчина - стр. 29
– Закрываем ротик, детка. Иначе я подумаю, что ты плохо воспитана. М-м-м? Ты его помощник? Да, да, я понимаю твой восторг и изумление, но помощник генерального директора должен уметь держать лицо в любых ситуациях – от восхищающих до ужасающих. Итак, меня зовут Александра Мервиновна Гордон. И я тебе Максюшу не отдам. По крайней мере, пока не отдам. Ты допустила, чтобы мою рыбку золотую довели до состояния круглосуточно рычащего неандертальца. Так нельзя, киса.
Дверь кабинета начальника буквально взорвалась.
– Мортиша! Наконец-то! – Максим Владимирович, да-да, тот самый злобный монстр и мерзкая скотина с ошеломляюще радостной улыбкой, какой-то прям мальчишеской, накинулся на гостью и принялся ее практически тискать на моих глазах!
– О! Государь изволит гневаться? Ну-ну, дай мне неделю на наведение порядка. Мою рыбку обидели, корма не насыпали, аквариум не чистят, изверги… – ворковала эта невероятная, восхитительная, потрясающая женщина лет шестидесяти с копейками, не меньше, полузадушенная медвежьими объятиями директора. Она похлопала его по спине и даже – клянусь, я не поверила своим глазам – умудрилась погладить огнедышащего дракона по голове.
Я толком не могла сосредоточиться, когда входила в кабинет следом за сияющим от счастья директором. Блин! Это что за смертельный номер с приручением дикой твари из дикого леса? Она что, бессмертная, или у нее есть волшебная палочка? Как она так с ним управляется? Позволяет себе шутить, даже язвить, гладит его по голове, а он ее ОБНИМАЕТ и УЛЫБАЕТСЯ! Как самый обычный человек. И какая это улыбка! Боже, боже, если бы он хоть раз улыбнулся так мне, я не уверена, что рассудок мой остался бы невредим. Да чего уж перед собой-то врать и хитрить? Меня тянуло к нему с неодолимой силой. Нет, дело даже не в сексуальном влечении, хотя оно подспудно тоже присутствовало, но лишь смутным фоном. Меня тянуло к нему, как тянет, ну, не знаю, исследователей вулканов или торнадо. Когда он рокотал и громыхал своим басом так, что сотрясались дверцы шкафов, мне было в первую очередь ужасно любопытно, и только потом уже жутко страшно. Мне хотелось подойти еще ближе, провести пальцем по дергающемуся кадыку, разгладить нахмуренный лоб, потереться носом о короткий ежик темных волос, провести ладошками по напряженным плечам – заглянуть в самую сердцевину этой неистовой бури… Скорее всего, любопытство меня сгубило бы. И даже хорошо, что шеф не звал меня на эти «разносные» совещания, где он был столь хорош, что я наверняка не выдержала бы однажды и сотворила какую-нибудь очевидную глупость.