Невинность в награду - стр. 14
– Любаша, извини меня, – через несколько минут виновато выдавил из себя Егор. – Я выпил лишнего... Не удержался... Ты меня околдовала, вот я и... – Было видно, что мужчина совершенно не умеет извиняться. Его попытки звучали жалко, но искренне, так что меня немного подотпустило. – Размечтался, что ты отблагодаришь меня как-то за оказанную помощь...
– Что-о-о? – офигела я, пуще прежнего. – За помощь? А вы кем меня берёте, Егор Алексеевич? Каким-то директором, может, замом своим, что на такие благодарности замахнулись? Вы за кого меня приняли? Я и не знала, что вы меня на вакансию шлюхи примерили!
Молчанов напрашивался на вторую пощёчину! Меня ещё в жизни так никто не унижал! Он виновато опустил глаза и заёрзал на сиденье.
– Да, млять, – еле слышно выругался он и устало закрыл лицо руками.
– Вот, значит, какие у Поли и Льва Борисовича партнёры? – едва не плача, выдавила я из себя.
– Ну, я же уже извинился, Люба! – в отчаяние, жалобно воскликнул Егор, убирая руки от лица. – Попутал! Ну, прости ты меня! Я тебе премию выпишу за испорченное настроение! Квартальную!
– Спасибо, не нужно! Думаете, я у вас работать стану? Да никогда в жизни!
Когда я поняла, что мне больше ничего не нужно от Молчанова, дерзость, наглость и смелость из меня так и полезли!
– Люба, ну, хватит! Мне очень стыдно за свой поступок! Чего ты ещё от меня добиваешься?
Я ничего не ответила, потому что мне стало всё равно, а потом сделалось горько. Такой вроде бы мужчина с виду серьёзный, солидный, элегантный, а оказывается... Слов нет!
У Трофимова я не согласилась работать, потому что козёл он бесстыжий, а теперь ещё у одного говнюка самонадеянного отказываюсь трудиться.
Надо было смириться со своей нищей участью, раз я такая принципиальная, и взять себя в руки. Мне ещё Полину душить... Правда, по телефону...
– Илья, останови у магазина! – внезапно крикнул Егор, заставив меня вздрогнуть и разволноваться заново. Этот Молчанов меня до инфаркта доведёт! Что он задумал? Что, господи? – Никуда не уходи! – бросил он мне, выскакивая из машины, едва она затормозила. – Илюха, не выпускай Любашу ни в коем случае!
Я уже и не собиралась никуда выходить. Такая на меня депрессуха навалилась...
Егор вернулся быстро, с ослепительной улыбкой на лице и большим букетом бледно-розовых роз.
– Держи, Любочка! – завалил он на меня эту охапку. – Смотри, какие нежные... Как ты! Хотя нет, они тебе и в подмётки не годятся!
Как бы я ни хотела и дальше злиться на мужчину, уже не могла. Розы были действительно прекрасными. Я даже идиотской улыбки сдержать не смогла.