Невидимые силы - стр. 12
На мгновение противники расцепили объятья, и толстяк предпринял еще одну попытку бежать, но долговязый налетел на него, как коршун. Оба шатнулись к окну и, взорвав витрину дождем сверкающих стеклянных брызг, вылетели на улицу.
И вот тут начался полный переполох. Завизжала сигнализация машин, закричали люди.
Толстяк вскочил на ноги первым. Стряхнув с плеч осколки, он ринулся прочь, прямиком к Манежной площади. Долговязый одним прыжком поднялся и устремился за ним.
На бегу он вытащил откуда-то из-под полы плаща не то меч, не то шпагу. Двое полицейских, дежурящих возле площади, среагировали мгновенно. Выхватив пистолеты, они взяли долговязого брюнета на прицел.
– Стоять! – крикнул один из полицейских. – Брось нож и подними руки!
Долговязый остановился.
– Вы не понимаете! – прорычал он, яростно сверкая глазами. – Он уйдет!
Полицейский снял пистолет с предохранителя.
– Стой спокойно, мужик, и все будет хорошо! – отчеканил он.
Секунду долговязый брюнет стоял неподвижно, а затем выкрикнул что-то на непонятном гортанном языке, повернулся и бросился вдогонку за толстяком.
– Стой! – хором потребовали полицейские.
Долговязый не остановился. Пистолеты залаяли в их руках, как рассвирепевшие псы. После четвертого выстрела долговязый брюнет споткнулся и упал на асфальт. Он попытался встать, но снова упал. Полицейские опустили стволы и бросились к нему.
Между тем неподалеку от Иверских ворот происходило что-то невероятное. Толстяк остановился и широко раскинул руки, словно пытаясь обнять небо. Послышался шелест крыльев, и к толстяку стали слетаться воробьи. Их было много – десятки, потом сотни. Птичий вихрь яростно закружился вокруг толстяка. Туристы и прохожие замерли и, раскрыв рты, наблюдали невиданное зрелище.
Сквозь невообразимый шум сотен воробьиных крыльев послышался хрипловатый смех. И вдруг серый смерч распался – воробьи резко рванули в разные стороны, как осколки бомбы. Прошло несколько мгновений, и они уже исчезли, упорхнули, улетели туда, откуда появились. Лишь перья темными хлопьями оседали на асфальт.
Полицейские и многочисленные зеваки обескураженно уставились туда, где еще минуту назад стоял толстяк. По толпе пробежал легкий гул. Один из полицейских сглотнул слюну и хрипло спросил:
– Где он? Куда он подевался?
– Не знаю, – ответил другой и опустил пистолет, надобность в котором явно отпала.
Асфальт был усеян птичьими перьями. Чуть поодаль, возле водостока, валялись две воробьиные тушки, выглядящие так, словно их пропустили через центрифугу. И больше ничего. И тут толпа загалдела громче, словно все присутствующие разом проснулись от спячки и сбросили оцепенение. Засверкали вспышки фотоаппаратов.