Невеста тирана - стр. 29
Солнце клонилось к закату, золотило прекрасные луковые поля в излучине реки. Скоро начнутся земли Тарбана. Хоть лошадей в упряжке уже дважды переменили, в их ногах уже не было утренней резвости. И кони, и всадники были усталыми, измотанными дорогой. Наверное, даже Соврано и его иноходец, если они из плоти и крови. Но если придется провести ночь в дорожной тряске, хоть ход экипажа и стал плавнее, Джулия и Альба просто развалятся на части.
К счастью, вскоре в сумерках показались замковые башни, и кавалькада свернула на подъездную аллею. Будет кров и ночлег. Когда экипаж остановился у подъезда, Джулия сошла на посыпанную песком дорожку, с наслаждением втянула свежий вечерний воздух. Тут же показался камердинер Соврано:
— У вас час, чтобы привести себя в порядок, сеньора. Мой господин желает видеть вас к ужину.
Джулия крепче прижала к себе Лапушку, с ужасом взглянула на Альбу. Неужели она ошиблась?
8. Глава 8
Умиротворения, вызванного дорожной усталостью, теперь как не бывало. Внутри сжалось пружиной, тревожно загудело. Джулия лишь опустила голову, крепче прижала к себе Лапушку и последовала в дом за чужим слугой. За спиной семенила Альба. Поднялись по серой каменной лестнице, скрипнула дверь. Слуга запалил от своей свечи пятирожковый канделябр на столе, поклонился и вышел. Дрожащий свет позолотил небольшую комнату с приготовленной кроватью под зеленым балдахином. Их, разумеется, ждали…
Джулия опустилась на перину, выпустила из рук Лапу. Тот спрыгнул на пол и тут же начал присматриваться и принюхиваться, поводя огромными ушами. Чужие запахи, чужие звуки — все чужое. Потому интересное и опасное.
Джулия взглянула на молчаливую Альбу:
— Умыться бы с дороги…
Та лишь кивнула и принялась осматриваться в поисках чана с водой или кувшина.
Хозяева оказались предусмотрительными. За резной ореховой ширмой в углу обнаружилась деревянная лохань и ведро с нагретой водой. Джулия скинула дорожную одежду, наскоро обмылась. Альба обернула ее полотном. Тем временем слуги молча внесли багаж, оставили у двери и тут же вышли. Джулия вновь опустилась на кровать, поджала озябшие ноги. Кивнула на сундук:
— Достань синее, суконное.
Альба присела, с трудом откинула тяжелую деревянную крышку, обитую кожей, но повернула голову:
— Значит, пойдете?
Джулия обхватила колени:
— А как не идти? Все сказано.
Альба подскочила, уперла кулаки в бока:
— А не ходите, сеньора! Весь день в дороге. Скажитесь уставшей. Может, вас мигрень от тряски разбила!
Джулия покачала головой:
— Это не разумно.
Альба пожала плечами:
— Еще как разумно. Вон вы какая: нежная, хрупкая. Я-то ни рук, ни ног не чую, до сих пор зубы стучат, и вон, — она пошлепала себя по щекам, — колючки по всему лицу от этой тряски проклятой! А что об вас говорить? Может, и не голодны вы вовсе! Могли бы и вашу волю спросить, а не приказывать.