Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес (сборник) - стр. 60
– Ну вот, долго ли? Сейчас будут!.. Сказал, чтобы хоть каких-нибудь, рублевых, что ли, все равно. И не беспокойся, мигом будут! По крайней мере, уважать можно: продаются открыто, а не под всяким флером и вздором и фиговым листом! И никаких вопросов о том, как к тебе относится царь, да что ты хотел сказать в стихах «На смерть Андрэ Шенье»! Ка-ку-ю было историю раздули из-за этих стихов! Однако могут начать новую историю из-за двух-трех строчек в каких-нибудь новых стихах… Нет конца! «Бориса Годунова» царь запретил печатать «за тривиальность выражений» и черт знает за что еще! Кажется, просто смута 1605 года напомнила ему «14-е декабря»… Вот, видишь, как хорошо, что я один, как перст! А если бы был женат?
– Стал бы писать оды на тезоименитства их величеств… И так уж твою «Полтаву» кое-кто зовет «Болтавой»…
– О, мой Дельвиг, как ты сегодня желчен!.. Полтава-Болтава… Да, говорят. И я уже слышал это.
Он наливает Дельвигу вина, и тот вдруг с подъемом тянется с ним чокаться:
– Выпьем за то, чтобы с меня сняли очки! Все девицы, все женщины вообще казались мне красавицами, когда я ходил без очков! И какое же страшное… количество… уродов… появилось на свете, когда я надел вот эту гадость!
Он срывает с себя очки и пытается кинуть их на пол; Пушкин хватает его за руку.
– Погоди! Не бей! Они тебе еще пригодятся! А вот когда придут сюда девицы, ты очки сними, потому что едва ли они будут красавицы! Много ли купишь красоты за рубль?
– А они, может, и не придут!
Прислушиваясь к шагам в коридоре, говорит Пушкин:
– Кажется, уже идут!.. Я ведь сказал тебе, что они дежурят у подъезда!
Раздается стук в двери.
– Можно, можно! Входите! – кричит Пушкин.
Раздвигаются драпри я входят две девицы в поношенных бурнусах, в теплых шалях. Быстро оглядывая комнату и двух в ней мужчин, держатся они наигранно развязно.
– А-а! Парочка к парочке – селезень к гагарочке! – говорит первая девица.
– Ого! За вином не посылать, есть! – добавляет вторая.
Быстро раздеваются они, бросая шали и бурнусы на диван.
– Каковы, а? – подмигивает Дельвигу Пушкин.
Дельвиг надевает было по привычке очки, но тотчас же их снимает.
– Лучше без очков!.. Куда бы их сунуть, чтобы не разбили?
Он ищет места для очков и кладет их на подоконник. Первая девица подходит вальковато к столу:
– Ну, здравствуйте, будем знакомы!
Она подает руку Пушкину, потом Дельвигу и не может не вскрикнуть о Дельвиге:
– Ах, белый какой да толстый, похожий на немца! Очень мне такие нравятся!
Стремится, обняв Дельвига, усесться к нему на колени, но он испуганно отодвигает ее на стул рядом.