Невеста призрака - стр. 25
Глава 5
Раздумья о родителях погрузили меня в меланхолическое настроение накануне сна. Ама вечно твердила, что избыток мыслей делает меня бледной и слабой. Конечно, ей ничего не стоило тут же обругать меня за прогулку на солнце и порчу цвета лица. Ее никогда не беспокоила собственная способность исповедовать сразу две противоположные точки зрения. Порой мне хотелось обладать такой же блаженной уверенностью. Отец сухо заметил, что у няни нет проблем с противоречивостью взглядов, поскольку она учила все так, как диктует обычай, и это стало для нее и оковами, и утешением. Мне это показалось жестоким. Ама на самом деле анализировала происходящее – просто не так, как папа. Ее разум метался между прагматизмом и суеверием. Каким-то образом мне пришлось существовать между миром няни и миром отца, но что я думала на самом деле? Такие размышления блуждали в голове, пока я не погрузилась в беспокойную дрему.
Я стояла в персиковом саду. Листья деревьев были ослепительно-зелеными, плоды, свисавшие с ветвей – бело-розовыми, сияющими, словно алебастр. Однако сами деревья были угнетающе похожими, как будто их скопировали с одного образца. Неудивительно, ведь в Малайзии не росли персики, хотя их изображения я видела на китайских свитках. С растущим чувством ужаса я разглядывала то, как они раскинулись во всех направлениях: каждая из широких аллей в точности напоминала другую. Откуда-то из-за стволов послышались дрожащие звуки арии, которую пели нынешним вечером актеры в особняке семьи Лим. Приглушенная, скрипучая мелодия, словно бы доносившаяся издалека. В ней не было ни глубины, ни энергии. И вслед за арией, оповестившей о его присутствии, появился Лим Тиан Чин. На его ладони лежала персиковая веточка.
– Ли Лан, моя драгоценная! – произнес он. – Могу ли я одарить тебя этим цветочным символом?
Настойчивый поклонник протянул ветку, но воздух будто сгустился, и меня охватил внезапный приступ удушья.
– Что такое? Ни единого приветственного словечка для меня? – изумился он. – Не представляешь, с каким нетерпением я ожидал нашей новой встречи. В конце концов, праздник Циси – это день влюбленных.
Сама того не желая, я пошла с ним по саду. Призрак плыл рядом с абсолютно нечеловеческой грацией, и мне понадобилось величайшее усилие воли, чтобы остановиться.
– Откуда ты вообще меня знаешь? – поинтересовалась я.
– Видел тебя в прошлом году на Празднике драконьих лодок[17]. Ты прогуливалась по набережной и бросала в воду рисовые шарики цзунцзы. До чего ты была изящна, элегантна!
Смутившись, я припомнила, что действительно ходила с отцом на тот праздник, посвященный памяти поэта Цюй Юаня. Горюя о нем, простые люди кидали в воду угощение, чтобы убедить рыб не есть тело сочинителя.