Невеста - стр. 59
Он собрал мешок, положив вяленое мясо, хлеб и флягу с крепким вином, которое прежде не разрешал пробовать.
Он заплел косу и, поцеловав в щеку, сказал:
– Из города уходи сразу.
– Из какого города?
– Не знаю. Она не говорит.
Она – это королева Мэб, которую Торхилд видела лишь однажды. Памятью о той встрече остался белый шрам на шее, благо лишь один, но Макэйо он очень расстраивал. И сейчас, сев рядом, он водил по шраму когтем:
– Но в городе будет опасно. Поэтому не вздумай задерживаться. Я знаю, что тебе захочется. Ты давно нигде не была… ты же понимаешь, что это для твоего же блага. Сюда она не совалась, но не забыла…
В тот раз они с сестрой кричали друг на друга. Тора слышала сквозь боль его нервный, злой голос и ее мягкий, ласковый, уговаривающий. И Тора очень боялась, что королева уговорит брата.
Или убьет: никто не смел перечить королеве Мэб.
Обошлось.
И позже Макэйо пришлось уехать, надолго… тогда, кажется, Торхилд впервые стала ждать его возвращения не с ужасом, а с затаенной надеждой. Дни считала. Боялась, что шрам, тогда не белый, а жуткий, розовый и вспухший, отпугнет его.
А он привез букет ромашек, васильков и колокольчиков, серебряную клетку с говорящим попугаем и еще ожерелье из опалов. Мамино. Ему тоже нашлось место в сумке.
– Я поставлю на тебя защиту. – Макэйо рисовал на коже руны соком ежовника, бесцветным, но обжигающим. – Только, боюсь, надолго ее не хватит. Поэтому, родная, как только окажешься на месте – беги. Это твой единственный шанс.
– От кого бежать?
– Просто беги. Ты же найдешь дорогу домой?
Вот только дома ее не ждут. Дядя думает, что Торхилд мертва, и совсем не обрадуется ее появлению. Скорее всего, даже поступит именно так, как следует поступать в подобных ситуациях.
Честь рода важнее жизни.
– Глупости. – Макэйо тоже успел ее изучить. – Нет ничего важнее жизни. Оставь пафосную чушь кликушам. Не стоит умирать из-за чести, долга или любви. Пока ты дышишь, ты можешь отыскать новую любовь. Или понять, что долг был не столь важен, а те, которые кричат о чести, весьма часто сами ее не имеют. Поэтому пообещай, маленькая псица, что постараешься выжить. Что бы ни случилось, но ты постараешься выжить.
Ему было сложно отказать, особенно глядя в глаза, светло-зеленые, как молодой лист папоротника.
– Вот и умница.
Его поцелуй – первый за последние два с половиной года, прощальный – был нежен. Проведя большим пальцем по губам, словно стирая след от этого поцелуя, Макэйо добавил:
– Я действительно буду о тебе помнить.
Он сам вывел Торхилд из комнаты и передал на руки альву в золотом панцире, добавив пару слов на высоком алири. Торхилд не поняла, но ей показалось, что Длинный Шип просит о чем-то. Она стояла, сжимая обеими руками сумку, и ждала.