Невеста для тёмного ректора - стр. 25
Чувствую, как моё лицо заливает краска. По всему получается, что второй вариант, учитывая, что мне и вправду не хватило мозгов даже разузнать, какую должность занимает тот, кого собралась бросить у алтаря. Но не признавать же это вслух?!
— Я… я… просто хотела здесь учиться, — выпаливаю, пряча глаза. А что ещё мне остаётся сказать?
Смотрю на пуговицу на его камзоле. Тракское серебро. Одна такая пуговица стоит… О чём я думаю, о Стихии?! Вздрагиваю от того, что мужские ладони вновь ударяются о стеллаж и оказываются ещё ближе к моим плечам, почти вплотную к ним. Капкан мужских рук смыкается сильнее. Затем я слышу над ухом звенящий от ярости голос:
— А я хочу получить то, что положено по брачному договору, который сейчас жгёт мой внутренний карман. Понимаешь, о чём я?
— Согласно пункту шесть Устава Академии Стихий, — начинаю было я цитировать вызубренный наизусть спасительный пункт, освобождающий адептов от любых гражданских и семейных обязанностей.
— Не надо! — рявкает надо мной раздражённо тёмный ректор, затем добавляет чуть спокойнее. — Не надо мне зачитывать правила, которые я знаю лучше тебя.
Но то ли подействовало напоминание об этих самых правилах и вытекающем из них нашем с ним новом статусе ректора и адептки, то ли мой испуганный взгляд, но лорд Грейвуд убрал руки и сделал шаг назад. Я перевела дыхание и обхватила себя за плечи, мысленно благодаря Стихии за эту краткую передышку.
Ректор делает пару шагов по коридору, затем оборачивается. Он снова владеет собой и смотрит на меня так же, как в первый день знакомства: равнодушно-холодно.
— Вот, как мы поступим, — начинает он голосом, не терпящим возражений. — Ты напишешь заявление на отчисление по собственному желанию. Я закрою глаза на твою наглую выходку с побегом и приходом на экзамен. И мы продолжим с того места, где остановились. Словно ничего не случилось.
— Нет, — шепчу едва слышно.
— Нет? — удивлённо приподнимает бровь.
Мотаю головой из стороны в сторону и смотрю на него испуганно, но твёрдо. Выдерживаю взгляд.
— То есть, по-хорошему ты не хочешь, — медленно произносит он, чеканя каждое слово.
Молчу, глядя в пол.
— В таком случае, Лианда, — как странно, когда я слышу, как он произносит моё имя, по телу бегут мурашки. Как он это делает, как-то по-особенному, как никто и никогда его не произносил. — В таком случае — будет по-плохому.
Вскидываю на него изумлённые глаза. Он закрывает почти весь проход своей широкоплечей фигурой. Руки скрещены на груди. Губы сомкнуты в прямую линию. Подбородок надменно поднят. Тёмно-карие глаза кажутся чёрными от злости: его уже порядком утомило моё упрямство.