Невероятная и печальная судьба Ивана и Иваны - стр. 34
И вот однажды в студию звукозаписи, в которую Лансана вложил большие деньги, ворвались наемники и разгромили все подчистую, а потом набросились на забившегося в угол бедного Лансана и ушли, только посчитав, что прикончили его. Однако к нему пришли соседи и отвезли в больницу, где ему пришлось провести полгода, а тем временем на юге и севере страны происходили самые чудовищные события. И как только он поправился, то, опасаясь худшего, решил эмигрировать в Канаду, где у него как музыканта была прекрасная репутация. Встретили его с распростертыми объятиями. Но он больше не хочет оставаться в Канаде, а собирается вернуться в Мали, чтобы вступить в ряды Сопротивления. Сейчас бегство казалось ему малодушным поступком. Следует набраться мужества и попытаться сокрушить тех, кто причинил столько зла. Он никогда не переставал думать о своих детях, но, конечно, никак не мог позвать их к себе в Мали, пока все эти неприятности не закончатся.
– Я не знаю, сколько времени это займет, – писал он. – Может быть, полгода, а может, десять лет. Но одно я скажу точно: я пришлю им билеты на самолет.
К письму Лансана приложил фотографию, взглянув на которую Симона расплакалась. Облик ее любовника изменился до неузнаваемости: тощий, словно иссохшая ветка, завернутая в широченные одежды, с седыми, поредевшими волосами, с изборожденными морщинами лицом… Он стоял, опираясь своим крупным, но немощным телом на две английские трости. Время его не пощадило.
А Иван и Ивана лишь равнодушно взглянули на снимок. Они грезили об отце в далеком детстве, ведь в детстве семья представляется нам магическим кругом, находясь в центре которого мы защищены от всех напастей. А сейчас, положа руку на сердце, у них не было ни малейшего желания расставаться с матерью, которую они считали жертвой жестокой судьбы. И еще меньше им хотелось отправляться в Мали – далекую африканскую страну, с которой их не роднила ни религия, ни общий язык. Им приходилось слышать, что в Мали, как и в других странах Африки, люди говорят не на одном языке, как, скажем, во Франции или Англии, но на десятке разных, да еще существует около сотни наречий и диалектов. То есть сосед не понимает соседа. Что они будут делать в этом бардаке? И вообще Ивана считала, что достигла возраста, когда должна попытаться облегчить жизнь своей матери. Она по-прежнему колебалась между двумя профессиями: медсестры, чтобы помогать немощным беднякам, или служащей полиции, чтобы защищать их. В результате она решила обратиться в Центр профориентации в Дурно. В отличие от школы в Ослиной Спине, лицею Дурно повезло, и он не был полностью разрушен ураганом «Хьюго». Что было необходимо отстроить заново, так это новейшие корпуса, которые сейчас представляли собой разномастный ансамбль деревянных строений вокруг покрытого битумом двора. Там и сям грустили одинокие деревья – гондурасские кешью да несколько эбеновых. Сотрудница, занимающаяся выпускниками, молодая француженка с иссушенной слишком сильным загаром кожей, сочувственно глядела на Ивану.