Неумолим бег времени (публицистика) - стр. 39
Своего отца Шамиль заставил разрушить винокурню, разбить винные чаны, а содержимое вылить на улицу. Когда отец попросил разрешения вывезти вино на Шуринский базар, чтобы продать гяурам, Шамиль ответил: «Нет! Пусть наши враги сражаются с нами в нормальном состоянии, а не впадая в безумство после пьянок».
Сухой закон в стране, утверждённый Шамилём, держался сто лет. После установления советской власти, где-то в 1927–1928 годах, в небольшом бывшем губернском городке Буйнакске числилось всего-навсего два алкоголика. Один из них, вполне приличный человек, запил с горя после того, как его брата, офицера деникинской армии, расстреляли красные. Второй, слабоумный от роду, по дурости спился.
В тридцатые годы в городе имелся маломощный завод, который производил спирт для медицинских нужд. Перед войной появились винзаводы не только в Буйнакске, но и в других городах республики. Бурный рост производства винно-водочных и коньячных изделий начался сразу после войны. В городах и селениях, как грибы, стали расти винные и коньячные предприятия. С ростом производства спиртного в республике распространилось пьянство среди населения. Пустые полки продуктовых магазинов стали заполнять батареями бутылок со спиртным. В жаркую летнюю пору стали продавать разливное вино в бочках прямо на улицах, тогда как в автоматах исчезла газированная вода.
Пили взрослые, пили дети, мужчины и женщины, чтобы утолить жажду хотя бы хмельным. Пили руководящие работники и высокопоставленные чиновники в специально отведённых «комнатах отдыха» при кабинетах, где холодильники были загружены холодными закусками и высшими сортами водочных и коньячных изделий.
А с пьянством росла и преступность. Некоторые потомки свободолюбивых, гордых отцов и дедов, ценивших совесть и честь дороже собственной жизни, опустились до позорных выпивох. Пили по поводу и без повода. Отдавали должное Бахусу и поклонники Парнаса. Под вдохновляющее «звучание лиры» пили, не сомневаясь в том, что знают, где, с кем и сколько пьют. Обращаясь к авторитету великого таджикского поэта и учёного Омара Хайяма, многие превратились в горьких пропойц. Быть может, прославленный поэт, живший в XII веке, не обходил своим вниманием хмелящие шербеты (сладкие напитки). Однако некоторые утверждают, что сам Омар не пил и других предупреждал:
Не лучше складывалась обстановка в Центральной России. Некоторые из русских поклонников Бахуса тоже любят повторять, что мы, мол, опохмеляемся, а пили по-настоящему наши предки. Хочется спросить: а что они знают о своих предках?