Неудобная женщина - стр. 3
Он говорил о чувстве вины, которое «разъедает меня», о «проблемах с доверием», о моих «оскорбительных подозрениях».
Затем переключился на нашу совместную жизнь.
Жаль, что все так закончилось, – тому виной мое «тяжелое наследие»: это он о том, как мой отец пытался меня утопить. Саймон нисколько мне не верил и, скорее всего, втайне крутил пальцем у виска: первая бредовая выдумка Клэр.
Если, конечно, ему не лень было поднять руку.
Может, ему и насмешки было для меня жалко.
– Я по-прежнему беспокоюсь о тебе, – сказал он. – Правда.
Это не так. Развод стирает все.
К сожалению, меня он стер недостаточно тщательно.
Я появилась снова, как застарелое пятно.
– Клэр, прошу тебя, это всего лишь трагическое стечение обстоятельств.
Его голос доносился словно издалека – воображение унесло меня прочь. Моей дочери Мелоди сейчас двадцать один, она только что окончила колледж. В этом альтернативном будущем она просит меня не волноваться по пустякам: «Ой, мам, ну ты типичная МО» – сокращение от «мать-одиночка». Затем сцена из прошлого: Мелоди снова восьмилетняя девчушка, играющая на берегу. Море сверкает в лучах солнца. Она зовет эти отблески бриллиантами.
Конечно, это странно – вот так перемещаться из прошлого в будущее, от реальности к иллюзиям. Иногда я «вспоминаю» будущее, как если бы оно случилось на самом деле. Прошлое и будущее смешиваются, словно краски на палитре художника. В такие моменты нереальным кажется только настоящее.
Для Саймона это очередное доказательство моего безумия. Так ему легче будет выстроить линию защиты.
Но я не могу лишать Мелоди будущего, пусть даже вымышленного.
Снова она. Плещется в бассейне, а Макс учит ее плавать. Все смеются. Вот Мелоди верхом на пони, а Макс держит поводья. Давно минувшие праздники: Мелоди открывает рождественские подарки, Макс по традиции разрезает индейку на День благодарения.
Мой муж Макс. Моя дочь Мелоди.
Раньше у меня была семья.
– Ты согласна, Клэр? – спросил Саймон. – Давай спишем все на… небольшой нервный срыв.
Это Саймон в образе кроткого и всепрощающего друга.
Я по-прежнему молчала. Он издал усталый протяжный вздох.
– Ты ведешь себя просто по-детски.
А теперь он разочарованный отец.
Сколько у него обличий?
Ава любит повторять, что мужчины – совсем как мальчишки, которые наперегонки несутся к обрыву. Им ни за что не сорваться в пропасть, считают они. Саймон тоже верит, что может спокойно ходить по самому краю.
– Клэр, ты меня слушаешь?
Мягкий заботливый голос. Можно подумать, он мой ангел-хранитель. Совсем как отец – оба делали вид, что переживают за меня. Как жаль, что я стала жертвой столь мрачных фантазий. Счастье не за горами, говорили они, просто избавься от этих зловредных иллюзий.