Неудобная женщина - стр. 29
Кэндейс начала переговоры. Ее напарник молча ждал, пока она приблизилась к женщине, подняла руку и медленно и плавно опустила. Она уговаривала женщину положить краску и кисть на пол.
Женщина не послушалась.
Кэндейс замерла.
Они уставились друг на друга.
Наконец женщина заговорила. Запись была без звука, но сказанное явно встревожило Кэндейс. Взгляд стал жестким. Она посмотрела на напарника. Сигнал был мне знаком:
У нас проблема.
– Сейчас начнется неприятная часть, – сказал Саймон. – Мне каждый раз больно это видеть.
Я не отреагировала. Казалось, я покинула этот дом и эту темную комнату с экраном телевизора.
Я была снаружи.
С этой женщиной.
Она смотрела, как полицейские приближаются к ней. Первой шла Кэндейс, за ней – на пару шагов позади – ее напарник. Кэндейс продолжала уговоры. Указывала, что нужно опустить банку с краской и кисть. Но женщина не выпускала их из рук. Она застыла на месте.
Второй полицейский сделал шаг вправо. Женщина повернула голову. Она разгадала маневр – ее пытались окружить. И она швырнула банку в Кэндейс. Взметнулась волна красной краски.
Это считается нападением.
Я знала, что случится дальше.
Полицейские бросились вперед, поставили женщину на колени, а затем лицом вниз на каменную дорожку. Она сопротивлялась, пиналась, извивалась. Встав по обе стороны, Кэндэйс свела запястья женщины вместе и нацепила наручники.
Из дома вышел Миллер. Он явно был рад, что все закончилось. Полицейские подняли женщину с земли и повели к машине. Кэндейс надавила рукой на голову женщины, чтобы она пролезла на заднее сиденье.
Миллер пожал руки Кэндейс и ее напарнику и поблагодарил.
Они уехали, и он вернулся в дом. На этом запись заканчивалась.
– Это случилось пять лет назад, – сказал Миллер.
Он поднялся со стула и подошел к экрану.
– Эта женщина – моя бывшая жена, – объяснил он. – Клэр Фонтен.
– Откуда эта идея? – спросила я. – Что вы растлитель?
– У нее была дочь от прошлого брака. Мелоди. Однажды ночью она утонула у берегов Каталины. С тех пор Клэр вбила себе в голову, будто я ее домогался.
Я не знала, правда ли это, но в этом не было необходимости. Клиенты получают презумпцию невиновности, и ты делаешь все, чтобы им помочь.
Но я все равно прощупала почву.
– И никаких оснований для этого не было? – спросила я.
– Никаких.
– И раньше вас никогда ни в чем подобном не обвиняли?
Миллер выглядел обиженным.
– Разумеется, нет. И кстати, я не единственная жертва ужасных обвинений. Возьмем, к примеру, отца Клэр. Она убеждена, что он пытался ее утопить, когда ей было восемь.
– Зачем? – спросила я.