Неудержимость IX - стр. 12

Я вгляделся в черты женского лица, сильно напоминающие мне одну известную модель, Бар Рафаэли. Но, естественно, лишь напоминающую, так как из-за огроменных треугольных глаз, что были в полтора-два раза больше человеческих, я затруднялся, вообще, что-либо сказать о схожести с кем-то конкретным. Оценка существа и обстановки пронеслась в моей голове за считанную секунду и вот уже раздавался льстивый голос Ялониса, который тут же заговорил на общем: “Госпожа Леса! Мы приносим Вам глубочайшие извинения за то, что мы посмели потревожить Вас. Нашему проступку, обагрившему кровью Ваш Лес, нет никаких оправданий. Мы немедленно покинем ваши владения, О Мудрая…”. Все эльфы, вторя словам своего командира, повторяли его поклоны, а после его речи, не разгибая поясниц, двинулись пятиться назад, отступая мелкими шажками к кромке леса, что была уже в метрах пяти.

Но Дриада уставилась на меня и подозрительно поинтересовалась у эльфов: “А почему ваш девятый не столь же учтив, как и все вы? Принимаете меня за дуру, решив, что я его не увижу? Что вы задумали?!”. Эльфы застыли, а Ялонис даже распрямился и по его широко распахнутым глазам в прорезях маски можно было оценить, что он прибывает в полнейшем замешательстве. Эльф только начал выдавливать из себя звуки речи, как Фира уже махнула рукой и с меня спал эффект Хозяина Леса.

Увидев меня, эльфы напряглись, поняв, что я, возможно, находился здесь долгое время, а у меня, соответственно, оставались лишь мгновения, чтобы просчитать ход своих действий. И я мигом, трансформировав свои уши в длинные, а цвет глаз поменяв на янтарный, убрал с головы шлем. Чуть повернув лицо и глянув на Ялониса, я спокойно и чуть мягко заговорил на эльфийском: “Шиен, Айда. Йола, Эс Ясонис. (Спокойно, Воин. Приветствую тебя, Ясонис.)”. Сделав паузу, я привалился спиной к дереву так, чтобы группа эльфов и дриада оказались по обе стороны моих плеч, и довернул лицо в его сторону, давая тому время разглядеть себя. Но по тому, как его глаза сузились, я понял, что он в порыве злости искривил губы. Тем не менее он фактически выплюнул на общем: “Барон… И давно вы с нами?”. Я же, оценив его намёк, что они были на суде, не поменял интонации и, оставаясь расслабленным и делая ленивый кивок головой, продолжил речь на эльфийском: “Увидел вашу игрушку, бегущую пополю…”. При моих словах Ясонис кинул быстрый и раздражённый взгляд на Дриаду и прервал меня, правда, заговорив уже тоже на эльфийском: “Понятно. Что же ты скрывался ху…?”. На слове “хуман” он завис, так как, волнуясь о реакции дриады и отслеживая её движения, только сейчас обратил внимание на мои уши. Пропустив удар сердца, он исправился в обращении: “…Хаф? Но ладно, ещё встретимся, Барон.”. На этих слова он пересёк границу леса, выйдя за незримую черту владений Дриады. Его же последние слова несли для меня не то, что обещание о дружеской встречи, а именно, что угрозу и полное намеренье, обязательно наведаться лично ко мне для беседы по душам.