Нет рецепта для любви - стр. 12

– Кать, а может так быть, что он только про себя ничего не помнит, а все остальное знает?

– Может. Частичная амнезия. Ну, товарищ беспамятный, давайте руку. Поздновато, конечно, но – что делать.

Она ловко взяла пробу крови из вены.

– Да, я тебе тут свитер привезла, рубашку, еще кое-что.

– Спасибо! Вот спасибо! Теперь я смогу съездить в эту «Балладу», будь она неладна.

– Это Кирилловы, что ли, рубашки? – спросила Киви.

– Да.

– Помирились?

– Не совсем. Но теперь есть повод, так что… Кстати, Поляков обещал посмотреть его пальчики и фотку, а потом сам заедет, когда сможет. Слушай, мне кажется, тебе одному не нужно туда идти, на Полянку. А вдруг они следят за рестораном – ждут, что ты вернешься за одеждой? Что там у тебя – куртка? А пиджак твой где? Похоже, изначально ты в пиджаке был.

Он посмотрел на Катерину и Киви. А ведь верно, пиджак-то где? Тоже там остался?

– А кто… они?

– Не знаю. Но ведь должны быть какие-то «они». Или – «он», или – «она». Не сам же ты… того.

– А может, он съел чего-нибудь?

– Ага, грибочков поел – и память отшибло. Не-ет, не так все просто.

Пока «товарищ беспамятный» ездил с Катериной на Полянку, Киви слонялась по квартире, не зная, чем заняться. Она нервничала из-за этой странной ситуации, в которой оказалась помимо своей воли. А если поездка ничего не даст? Если он так ничего и не вспомнит? Им же придется провести ночь вместе! То есть в одной квартире. А может, и не одну ночь… А из-за этих зверей даже дверь в комнату нельзя будет закрыть, иначе такой вой подымется! Ну, Наполеон! Только вернись – мало тебе не покажется. Нет, он, конечно, выглядит вполне приличным человеком, к тому же сам напуган. Вообще-то ей было даже жалко парня, но… Она предпочла бы жалеть его на безопасном расстоянии.

Киви вздохнула и огляделась по сторонам: она сидела в кресле под фикусом, а весь зоопарк расположился перед ней – Шариков на полу, Гамлет на диване, крыса на подоконнике. И все они смотрели на Киви.

– Эй, вы чего?

Шариков замолотил хвостом и ухмыльнулся, кошка зевнула, а крыса спрыгнула на пол.

– А ну – кыш! Я кому сказала! Пошли вон!

Крыса мгновенно дематериализовалась, Шариков потрусил к двери, неодобрительно покосившись на Киви, но кошка не сдвинулась с места, продолжая гипнотизировать ее своими желтыми глазами.

– Ну и чего ты пялишься? Думаешь, такая умная?

Кошка не шевельнулась, но словно бы пожала плечами.

– Ничего ты не понимаешь!

«Да что тут понимать-то? – словно бы говорила кошка. – Тут и понимать-то нечего. Струсила – так и скажи».

– Ничего я не струсила…

Это было странно, но все волнения Киви прекратились, как только человек, занимавший ее мысли, вернулся домой. Он был расстроен – ничего так и не вспомнилось, но пытался шутить над своим незавидным положением. Посидев минут десять в мрачном молчании, он отправился на кухню и приготовил замысловатый обед. Потом предложил посмотреть какое-нибудь кино, чтобы отвлечься. Перебрав кучу дисков, они наконец остановились на «Дживсе и Вустере» – «Матрицы» у Наполеона не нашлось. Оказалось, он даже не слышал о сериале, не говоря уж о книгах Вудхауза. Они до ночи хохотали над приключениями незадачливого Вустера, а потом разошлись по разным углам, причем кошка предпочла остаться в комнате с фикусом вместе с «подкидышем». Он долго не мог заснуть и с тоской глядел в полутьму – при тусклом свете уличного фонаря фикус казался каким-то странным существом, которое того и гляди вылезет из кадки и отправится в поход по квартире, помахивая жесткими глянцевыми листьями. Но потом замурлыкала притулившаяся в ногах кошка, и под тарахтенье ее «моторчика» он задремал…