Несветская Львица - стр. 38
– А папа тебя так и называет – Таней? – Спросила Таня девочку.
– Не-а, чаще всего он называет меня Танечкой.
«Танечкой!» – так когда-то Игорь называл её саму.
– Идём, подыщем тебе другой наряд: этот мне всё равно не нравится, – потянула она малышку в детскую спальню.
– Но у меня все платья такие, – немного сконфуженно возразила та.
– А брюки? Свитера? Футболки? – захлопала глазами Таня.
– Только платья. Правда, у меня есть пара свитеров, но они мне не нравятся.
Таня в ужасе посмотрела на дьявольское изобретение из кружев и бантиков. Даже десять лет назад девочки уже повсюду ходили в брюках или джинсах.
– Хм... А почему ты носишь только платья? Они тебе больше нравятся?
– Папа говорит, что девочки должны ходить в платьях. Ему не понравится твой костюм.
– А тебе?
– Мне кажется, что он... ничего себе!
– Идём со мной. Надевай одно из своих платьев. Знаешь, что женщины больше всего любят делать?
– Наводить везде порядок, как добрые феи?
Таня громко расмеялась.
– Нет, Танечка, – сквозь хохот, заметила она. – Больше всего на свете женщины любят вместе ходить по магазинам и покупать всякие безделушки.
Вернулись они только через четыре часа. Танечку было не узнать: коса превратилась в два хвостика, перетянутых яркими резиночками, а платье Таня «случайно» забыла в магазине. Вместо него на девочке был длинный балахон из байки и простые удобные джинсы. В руках она держала Барби, а её рот был занят жевачкой.
– Папа говорит, что от жвачки бывает язва желудка.
– Да что ты! Раз он так считает, то пусть не жуёт её! – с усмешкой уколола Таня и, надув огромный пузырь, открыла входную дверь.
Но тут произошло нечто ужасное: Игорь, по-видимому, как раз собирался выходить из дома, так что переступившая порог Таня наткнулась на него. Пузырь жвачки лопнул, и на белоснежной рубашке Игоря осталось огромное розовое пятно.
Теперь рубашка безнадёжно испорчена… А Таня взглянула на Игоря и улыбнулась: тот был просто в ярости.
– Могу я надеяться на то, что вы умеете стирать? Потому что вам придётся привести в порядок рубашку, которую испачкали. – Его голос был сухим и таким... чужим, да и сам он походил на айсберг своей холодностью и величием.
Похоже, Игорь, которого она так любила, исчез навсегда. Вместо него остался этот кусок льда в галстуке, и его она ужасно ненавидела.
Через полчаса Танечка была уже переодета в своё чудовищное платье, жвачка выбpошена, и даже мусорное ведро вместе с ней вынесено, а Барби упрятана дальше, чем декабристы в двадцать пятом. Игорь сидел в кресле в чистой рубашке и с идеально завязанным галстуком, а сама Таня чувствовала себя нашкодившей девчонкой, которую сейчас накажет строгий отец.