Нестрашные сны - стр. 4
– Для них это просто небольшой больничный парк.
– А если долго ходить по дорожкам, то можно выйти и в зиму?
– Не советую, – сказал Келдыш, не глядя на нее. – Холодно.
– Но в принципе, можно?
– В принципе… В принципе, когда я здесь лежал, для меня на любой аллее была зима.
Агата сразу умолкла. Она никогда не лечилась в подобной клинике – магия, как выяснилось, не может принести ей вреда. Даже после… Инквизитора ей достались одни кошмары. А Игорь вон до сих пор ходит к целителям.
Келдыш привычно оглядел улицу, прежде чем выпустить ее за ворота. Сказал неожиданно:
– Но гораздо хуже попасть в Пустыню.
– Пустыню?
– Многие не возвращаются.
– Как это?
Игорь пожал плечами. Ему, наверное, до смерти надоело рассказывать общеизвестные (волшебникам) вещи. Агата нахохлилась. Наверное, она никогда не станет «своей», потому что родилась и выросла обычным человеком и практически ничего не знает. Да и родители у нее те еще…
Если хорошенько посчитать, то Келдыш сам ей в отцы годится. Перед войной он заканчивал Академию, а она только родилась. Ну, не только, наверное, ей было года два уже. В Академии учатся пять лет, а поступают… поступают по-разному.
– А вы во сколько лет начали учиться в Академии Магии?
Келдыш помолчал – наверное, пытался сообразить, зачем ей это надо. Сказал наконец:
– Не беспокойтесь, времени у вас больше чем достаточно.
Решил, она расстраивается, что поздно начала учиться! Ну что она за человек, нет бы просто спросить, а она боится: а вдруг он подумает, что она подумала… Вдруг догадается, что она пытается понять – может ли взрослый мужчина обратить внимание на девушку… такого безнадежно школьного возраста.
Не мог он быть ее отцом! Бабушка говорит, волшебники могут зачать детей только к тридцати годам: «Если природа дает что-то одной рукой, другой она обязательно отнимает». И детей у магов мало – двое большая редкость. Если б в обычных семьях не рождались дети с МээС, волшебники давно бы вымерли. Агата подумала вдруг, что все еще не относит себя к магам. И видит, и слышит… и чувствует, как обычный человек.
Это хорошо или плохо?
Стефи, выслушав рассказ о посещении Димитрова, промолвила непривычно задумчиво:
– Я пыталась представить, как это – взять и остаться без магии? Не понимаю, как без нее вообще можно обходиться!
А она вот обходилась себе преспокойненько, да и продолжает – большую часть времени – и не представляет, как же ей теперь с магией жить.
– Думаешь, магия к нему не вернется? А не было случаев, когда… – Агата затихла под снисходительным, каким-то… взрослым взглядом Стефани. Так смотрят на малыша, толкующего про фею, которая ему привиделась ночью: мол, вырастешь, сам поймешь, что фей не бывает! Непонятно, кому сочувствовала Стефи – то ли бедняге Димитрову, то ли самой Агате – но прозвучало это с жалостью: