Нескучные истории большого города. Рассказы и повести - стр. 8
И новая картина: Чернецкий, отдающий ему свою машину. Что Чернецкий тогда ему сказал, помогая затянуть ремешки на педалях и подталкивая под седло? Конечно, что-то сказал. Но Витьке нужно было догонять пелетон, и он плохо расслышал.
Он все-таки догнал пелетон и отчаянным спуртом на финише выиграл гонку. Потом отвечал на глупые вопросы очкастой девушки-корреспондента. Нет, он помнил, конечно, кому был обязан победой, искал Чернецкого, но искал, видимо, плохо, потом завалился пораньше спать, а утром удивленно узнал, что Чернецкий сошёл с многодневки и уехал.
И один из тренеров в разговоре, понимающе кивнув головой, объяснил:
– Почувствовал, что не тянет. – Затем добавил, – ведь Чернецкому тридцать один. Пора сходить…
И опять пришла мысль, которую Комраков гнал от себя – что ему скоро тоже придется заканчивать. Все эти гонки, многодневки, всё, чем он жил до сих пор – всё останется позади, и наступит другая, неведомая жизнь, жизнь, в которой всё пойдет по-другому.
В октябре ему исполнился тридцать один, и он боялся минуты, когда тренер, старательно отводя взгляд, назовет состав на очередную гонку, а его фамилии не будет в списке. Потом, в коридоре, подойдет заменивший его гонщик и, плохо скрывая радость, скажет:
– Извини, что так получилось.
И страх перед этой минутой заставил его ещё ниже пригнуться к рулю, сильнее вдавить ноги в педали…
Послышался приближающийся звук мотора. Комраков обернулся, увидел ярко-оранжевый мотоцикл. Через минуту мотоцикл поравнялся с ним, и сидевший сзади парень в клетчатой ковбойке крикнул:
– Плюс две семнадцать!
Две минуты семнадцать секунд выигрывал он у пелетона.
Пестрый столбик мелькнул сбоку, остался за спиной, километровый столбик – крошечный маячок, указывающий путь…
Последнее время Комракову не очень везло, будто птица счастья, часто выбиравшая его до сих пор, упорхнула куда-то. И не сказать, что он плохо подготовился к сезону: тренировался, как обычно, зимой в зале накрутил достаточно на велостанке, попотел изрядно со штангой и кроссы набегал. Но чувствовал, чувствовал, что новый старший тренер как-то без уважения, что ли, смотрит на него. Эх, старший тренер, старший тренер!
Комраков поинтересовался в Спорткомитете, что это за человек, откуда приехал. За свою многолетнюю кочевую жизнь Виктор знал почти всех, кто что-то значил в велосипедном спорте, но Андрея Сергеевича Брыкина не встречал.
– Из Архангельска он, – пояснил Комракову знакомый чиновник из Спорткомитета. – Его документы как раз оформлял. Послужной список у него хороший, но мужик, говорят, крутой… Да что ты волнуешься, разве мы тебя в обиду дадим? Ты же незаменимый!