Непрерывность - стр. 19
И была третья категория – большие, яркие, в великолепных упаковках, они были для меня недосягаемы, и я даже не просил их. Я приходил в «Тимур» с мамой в основном полюбоваться на эти игрушки. Среди этих недосягаемых для меня игрушек был этот катер – очень изящной вытянутой формы, с острым носом, всем своим видом демонстрирующий скорость и движение, за стеклом его рубки управления, справа у руля, сидел капитан и смотрел строго вперед. Это была моя любимая игрушка во всем магазине.
И вот дядя Андрей протягивает мне, как мне казалось, среди глубокой ночи этот удивительный катер, и я спросонок не могу даже понять, что, собственно, происходит. В моих руках этот самый катер – он без слез и мольбы, просто, вдруг обрушился на меня среди сна! Когда, наконец, я сообразил, что произошло, я обнял дядю за шею, щекой прижался к его плечу, упершись носом в звездочку на его погонах, и мелкие стяжки на желтых просветах этих погон остались со мной на всю жизнь.
Сейчас, когда я старше тогдашнего дяди Андрея, я восхищаюсь им и завидую ему, потому что я стал свидетелем того, как он сделал сказочно, безгранично счастливым маленького мальчика, на короткое время наполнил наивное доверчивое детское сердце настоящим, на грани с чудом, счастьем. Потом, намного позже, были такие же недоступные джинсы, и кроссовки «Адидас», и что-то еще – всего не упомнишь. Дядя Андрей знал, что я бегаю почти каждый день, просто для себя – это мое увлечение. Бегал я в кедах, кроссовки купить было просто невозможно – их не было в магазинах, это был пик моды, и счастливчики щеголяли в них, как в обычной обуви. Так же невзначай дядя Андрей по прозвищу Капитан, которое дал ему я, хотя в глаза я его так никогда не называл, появился с обувной коробкой, в которой лежала пара кроссовок «Адидас». Белые, с тремя черными полосками по бокам, на толстой упругой подошве.
С тех пор и по сей день я бегаю только в «Адидасе», три полоски «Адидаса» напоминают мне о Капитане. Точно так же, как утреннее купание в моем озере напоминает мне о наших с дядькой купаниях в Лесном Воронеже в Мичуринске. Мы с Капитаном часто вдвоем отдыхали у бабушки с дедом, маминых и дяди Андрея родителей, в Мичуринске, и каждое утро дядька будил меня в шесть утра, и, несмотря на все мое сопротивление, мы отправлялись на речку.
По дороге я просыпался окончательно, мы начинали болтать о разных вещах, дядя Андрей рассказывал флотские истории или делился служебными передрягами, и мне очень льстило, что он делится со мной, совсем мальчишкой, своими серьезными проблемами. Потом мы приходили на речку, и холодящая, бодрящая вода смывала с нас весь ночной пот, промывала наше зрение, обоняние, слух, как промывают запотевшую оптику, и мир вновь обретал яркие цвета и звучание, а мы выходили обратно на берег, как на новый материк.