Непредвиденные обстоятельства - стр. 10

Она тоже включила фонарик в мобильнике и направила луч света на визитку ‘Yuri Yurasov, Executive Director of Astra+ Company’ и ниже по-русски «Юрасов Юрий Юрьевич», исполнительный директор компании «Астра+» Значит, никакой не Совун, а Юрасов Юрий Юрьевич! Стоп! Неужели? Ну вряд ли найдется много людей точно с таким же именем, отчеством и фамилией. Да и недаром лицо Совуна временами казалось ей странно знакомым. Если мысленно убрать эти совиные очки, и вместо залысин нахлобучить на голову шапку непослушных кучерявых волос – то… Господи, неужели тот, кого она нарекла Совуном, так долго мысленно гнобила и даже убила в своем недоделанном детективе, – это Юрасик, Юрок, Юрка – тот, из ее стройотрядовской юности?

Глава пятая. Ксения

Ксюша очень хотела поехать после первого курса в стройотряд. Когда девочкой из провинции поступала на филфак ЛГУ, она полна была глупых и наивных представлений о студенческой жизни – типа будет она веселой, насыщенной, «с книгою, с дружбою, с песнею». Но уже месяца через два, одев мамино крепдешиновое выходное платье (винтаж!) и намалевав на своем круглом, как репка, личике стрелы «ресниц» до средины щеки, она сидела, а чаще стояла, с чашечкой «кофэ» и сигаретой на филфаковской лестнице, погруженная в нескончаемый треп, преимущественно о том, о чем она и ее «сотрёпники» имели весьма приблизительное представление.

Все душевные силы вытягивал вполне книжный роман с Витенькой с английского отделения. Двухметровый красавец с румянцем во всю щеку пребывал в перманентном сплине, то есть «русской хандре», и каждый вечер насиловал Ксюшу жалобами на жизнь и планами наложить на себя руки. Это было ужасно тяжело и однообразно, тем более что к следующему этапу отношений – поцелуям и объятиям – все не переходили и не переходили, но, как только Ксения задумывалась, не сбежать ли на волю, Витенька, коснувшись ее руки, произносил что-нибудь вроде: «Милая моя, только ты и спасаешь меня от этого мрака, в котором я тону и тону». Редкие и потому вызывающие сладкую дрожь в позвоночнике нежные слова и лестное назначение на роль единственной спасительницы, удерживали ее рядом с байроническим Витенькой крепче собачьего поводка. Иногда Ксении казалось, что это все игра – «москвич (или в нашем случае питерец) в Гарольдовом плаще, слов модных полный лексикон – уж не пародия ли он?» Но временами она видела такую искреннюю неизбывную тоску во взгляде вполне себе благополучного мальчика из состоятельной семьи, что ее сердце разрывалось от жалости. Вероятно, у Виктора была настоящая депрессия, хотя в годы молодости Ксения такого слова и не знала.