Непреднамеренное отцовство - стр. 30

— Подожди, может и не придётся. Крепко спит?

— Да, обычно крепко. Но он уже не маленький, я просто не дотащу.

— Я донесу. Надо только вытащить из кресла аккуратно и не разбудить.

Артём, стараясь не шуметь, открывает дверь возле Ромки, отстёгивает ремни в кресле и подсовывает руки под спинку и колени Ромки. Тот только глубоко вздыхает, но не просыпается, когда его вытаскивают из салона.

— Тш-ш, парень, спи, — шепчет Артём, и мы идём к подъезду.

Поднимаемся на лифте, а потом я открываю дверь в квартиру. Бегу закрыть в комнате Ромки шторы, а потом киваю Артёму пройти в детскую.

Он, столкнув аккуратно туфли, мягко ступая, проходит в комнату и аккуратно кладёт Рому на постель. А укрываю сына и выхожу вслед за Артёмом.

— Спасибо, — говорю тихо, прикрывая дверь в детскую. — Если бы уснул в такси, точно пришлось будить бы. А так поспит.

— И тебе немного времени.

— Это точно.

Он идёт к двери, а я вдруг спохватываюсь.

— Артём, может кофе?

Здесь же ничего такого, верно? Это друг и зам Нажинского, в квартире его, как я поняла, гость частый. Насколько в принципе у Нажинского часты гости. Тем более, как я поняла, Ярослав сам попросил его нас отвезти.

— Можно чашечку. Колесить ещё часа четыре не меньше мне, так что не откажусь. Тем более в приятной компании. Всё же лучше, чем из автомата по пути в машине в одиночестве.

Его комплименты лёгкие и ненавязчивые. Они не доставляют дискомфорта, как иногда бывало у меня с бывшими коллегами, а особенно с шефом.

Я варю кофе и ставлю на стол две чашки и вазу с печеньем.

— Мелкий рад отцу? — интересуется Артём.

— Он давно мечтал о папе. Вот только… — я прикусываю язык и опускаю глаза. Не стоит забывать, что это друг Нажинского, а не просто приятный собеседник.

— Вот только Яр — каменная глыба, не приспособленная для нежных детских объятий, — усмехается Артём.

— М… да, — пожимаю плечами.

Обсуждать Нажинского за глаза мне как-то не по себе, и я опускаю глаза в чашку, не зная, что ещё сказать по теме.

— Он просто не умеет иначе, Сонь. Такой вот во всём: человек-льдина. Робот. Ты сама представь: ему в детстве мамка игрушками играть не позволяла. Считала, что его это разбалует.

— Жестоко, — вздыхаю я. — Но это многое объясняет.

— Но людям свойственно меняться со временем и под действием обстоятельств. Поэтому я бы дал ему шанс как отцу. Только ему не говори, что я тебе рассказал, что он живой человек, — подмигивает заговорчески.

— Ладно, — шепчу ему в тон и встаю, чтобы убрать пустые чашки. — А вообще, спасибо за помощь, Артём. Мы тут с Ромкой совсем одни, никого не знаем.