Неправильный разведчик Забабашкин (ФИНАЛ) - стр. 33
Ко мне подбежали два каких-то военнопленных, которые оказались не русскими, а, вероятно, французами. Они быстро что-то лепетали на своём языке, явно благодаря, и похлопывали по плечу. Толком не зная их языка, жестами и помесью французских, английских и русских слов показал, что мне нужна помощь. К счастью, уже через пять секунд они поняли это и, взяв винтовки у других не совсем живых немцев, принялись также сбивать замки на дверях, освобождая узников.
В течение пяти минут открыв все вагоны, я и мои добровольные помощники были удивлены, какое количество людей мы освободили.
В голове мелькнула мысль, что по факту у меня сейчас может получиться собрать как минимум пару рот, а то и полк.
Но как только я об этом подумал, вся стоящая на путях толпа побежала кто куда.
И я тоже побежал. Сейчас меня интересовало совсем другое – мне нужно было быстро упаковать всё в ранец и валить отсюда как можно дальше.
Пока мчался, размышлял над вопросом: хорошо это, что я сейчас не успел собрать отряд, или плохо?
С одной стороны – плохо, потому что вооруженная тысяча человек могла устроить весёлую жизнь в центре Третьего рейха. А с другой – хорошо. Во-первых, у нас бы не было вооружения, кроме того, что мы забрали бы как трофеи с ликвидированных мной охранников. А пока необходимое для всех вооружение добудешь, много жизней будет положено. А во-вторых, столь крупное, но не слаженное военизированное соединение, вступив в бой с регулярной армией, скорее всего, сразу же потерпит поражение. Кроме этого, у отряда не будет ни снабжения, ни оружия, ни боезапаса. Не будет тяжёлой техники, танков, авиации и тому подобного. Да что я говорю, даже разведки не будет, а значит, оперативной информации. Конечно, столь крупными силами при сопутствующей удаче вполне можно было бы, скажем, захватить какой-нибудь город и, устроив там оборону, сотворить что-то типа Новска-2. Но стоило ли так делать, понимая, что все, кто будет сражаться, обречены на смерть? Это большой вопрос.
Как бы то ни было, случилось то, что случилось. Военнопленные разбежались кто куда, и я, возможно к лучшему, остался сам по себе.
С чувством выполненного долга нашёл кусты, в которых переодевался, вернув себе прежний вид немецкого офицера на лечении. Накинул на плечи ранец, проверил лежащие на своих местах пистолеты и, молясь, чтобы сбежавшие военнопленные со мной не расправились, как с проклятой немчурой, неустанно мониторя обстановку вокруг, перейдя на бег, стал удаляться от места операции. Бег, бег и ещё раз бег на текущий момент был моим ангелом хранителем и спасением.