Неправильный боец РККА Забабашкин - стр. 11

Но, к моему удивлению, это вызвало другой эффект сумасшествия.

Пленный без умолку затараторил одно и то же:

– Набат! Набат! Набат!

– По ком звонит колокол?! – рявкнул на него я и приблизился, чтобы попугать его прикладом, а то от его кудахтанья голова стала ещё больше болеть.

«А ведь мы даже ещё допрос не начали, а он меня уже достал», – раздражённо сказал себе я, замахиваясь.

Но сделать мне это не дал голос чекиста:

– Лёша, отставить!

Не опуская оружие, покосился на него и, удивившись, спросил:

– Это почему?

– А потому, что я свой, – неожиданно сказал «язык» и, спрыгнув с телеги, направился к Воронцову, по дороге вновь сказав: – Набат!

Дойти ему до чекиста не дала моя подсечка, которую я применил сзади. Нечестно, конечно, нападать со спины, но сейчас было не до сантиментов. Пленный вёл себя странно и вместо того, чтобы просить о пощаде, говорил про какие-то удары колокола.

– Набат! Набат!

Поставил ногу ему на спину, а ствол винтовки прислонил к уху.

– Ты куда это, дядя, собрался? Совсем, что ль, охренел?!

Но Воронцов вновь на меня прикрикнул:

– Я же сказал: отставить!

А пленный произнёс:

– Вы кто, диверсионная группа? Тогда «Набат!».

Чекист подошёл к нам ближе, отодвинул в сторону мою винтовку и, посмотрев в мои удивлённые глаза, сказал:

– Это свои – подполье.

«Подполье, – пронеслось в голове, и я остолбенел. – Ну ничего себе. Неужели действительно свои?! А я что наделал?! Получается, двоих из них убил! Во дела!»

О «подполье», созданном на оккупированной территории СССР во время Великой Отечественной войны, я в той своей жизни, конечно же, слышал.

Создавалось оно партийными и комсомольскими организациями, органами НКВД и НКГБ и, опираясь на сеть подпольных организаций и групп, тесно взаимодействовало с партизанским движением.

Более того, я помнил, что по заданию руководства некоторые подпольщики шли на службу в полицаи, тем самым обеспечивая партизан, подпольщиков и даже «Центр» нужной и важной информацией.

Но вот то, что сейчас и здесь мы встретим этих самых подпольщиков, я предположить, конечно же, не мог.

Воронцов подвинул меня и помог мужчине подняться.

Тот покосился на стоящего в глубокой задумчивости и рассматривающего дело рук своих меня и сказал слова, снявшие с моих плеч огромный груз:

– Не переживайте, молодой человек. Вами уничтожены враги нашей Родины. Этот немец – солдат вермахта, которому мы поступили в помощь. А ликвидированный вами Полякин, хоть по паспорту и был членом нашего советского государства, по сути своей был самой настоящей сволочью! И то, что вы его уничтожили, закономерный финал для предателя. Только вот теперь возникает вопрос: что нам с этим делать?