Неправильные дети - стр. 6
Кончики ушей снова начало неприятно покалывать. Ощущение всё усиливалось, пока девочке не стало казаться, что тысячи иголок впиваются ей в мочки. Милу потянула Лотту за собой и толкнула её в шеренгу, где уже стоял Сем. Едва она успела встать рядом с Лоттой, как по коридору, ведущему в Запретную зону, разнёсся знакомый звук.
Цок-цок-цок.
Все двадцать восемь детей вытянулись, словно их дёрнули за невидимые ниточки.
Цок-цок-цок.
Раздались двадцать восемь резких вдохов.
Цок-цок-цок.
Двадцать семь пар широко раскрытых глаз были прикованы к противоположной стене. Милу из-под полуопущенных ресниц наблюдала за тёмным коридором слева.
Цок-цок-цок.
Туфли госпожи Гассбик появились мгновением раньше её самой. Узконосые, сделанные из гладкой кроваво-красной кожи и с низкими зауженными каблуками… они казались такими же хищными, как и выражение лица директрисы, когда она вошла в вестибюль.
Все чудовища, которых Милу придумывала для своих сказок на ночь, так или иначе вели происхождение от Гассбик: грубая ухмылка горгульи, бездушные глаза оборотня, пробирающий до костей визг призрачных плакальщиц банши. Не будь директриса преисполнена ненависти и злобы, она бы, конечно, выглядела как обычная женщина средних лет, но в её чертах сквозило нечто зверское, а виной тому был желчный характер.
Гассбик два раза мучительно медленно прошла вдоль шеренги. Попеременно она то кривила губы, то сдвигала брови. Милу опустила взгляд и держала спину прямо, не сутуля плечи, но и не вздёргивая их к ушам, которые до сих пор покалывало. Наконец директриса недовольно цыкнула и топнула ногой.
ЦОК!
Все двадцать восемь детей вздрогнули.
Динь-дон! Это задребезжал дверной колокольчик.
– Наши гости уже здесь, поэтому не разочаруйте меня! – каркнула директриса, по виду которой можно было заключить, что она в высшей степени разочарована в каждом воспитаннике.
Гассбик процокала к входной двери, помедлив, чтобы поправить волосы, скрученные в тугой узел, и натянуть на лицо омерзительную улыбочку.
Дверь распахнулась, и в помещение ворвался снег. Милу не могла удержаться и вытянулась, стоя в дальнем конце шеренги, когда посетители переступили порог: два тёмных силуэта в снежном облаке. Девочка прижала тряпичную кошку к груди, прямо к лихорадочно колотящемуся сердцу. Покалывание в ушах возобновилось, дыхание стало частым и поверхностным.
Дверь захлопнулась, и снежинки упали на пол, предоставив всем возможность лицезреть две высокие фигуры в чёрных плащах с накинутыми на головы капюшонами. Даже со своего места Милу видела, что одеяния сшиты из амстердамского бархата: приятный глазу блеск яснее ясного свидетельствовал об этом.