Неосторожность - стр. 35

Разговор заходит о Гарри и Мэдилейн.

– Расскажи мне про них еще, – просит Клэр. – Вы с Мэдди всю жизнь друг друга знаете. Я таких, как они, не видела. Они действительно так счастливы, как кажется?

Мы почти допили вино. На тарелке остались корки и одинокие ломтики оливок.

Я пожимаю плечами.

– Кто же знает? Счастье – химера. Вопрос в том, перевешивает ли счастье разные беды; в любом союзе есть и то, и другое. Наверное, все дело в том, чтобы счастья было больше, чем остального. А у Мэдди и Гарри, вынужден признать, счастья больше. Я их хорошо знаю и, надо сказать, не видел, чтобы два человека так подходили друг другу. Они умеют и работать вместе, и веселиться.

Я не виню Клэр за любопытство. Бывают пары, которые так действуют на людей. Вокруг них есть золотая аура, нечто почти осязаемое, заставляющее их светиться ярче остальных. Словно они идут по жизни в свете прожекторов. Когда они входят в комнату, их нельзя не заметить.

С Клэр я разговорчив. Есть даже какое-то облегчение в том, что можно поделиться мелкими секретами. Я столько видел и столько про них знаю. Наверное, так себя чувствуют слуги, шушукаясь за кухонным столом, во все посвященные, но не включенные.

– Он ее очень любит?

Я об этом никогда не спрашивал, мне в голову не приходило. По мне, ответ слишком очевиден. Как можно не любить Мэдилейн?

– Конечно, – отвечаю я. – Их жизнь – одна из величайших историй любви нашего времени.

Звучит глуповато, но я того и хотел. Без трагизма, без обреченности, без отвергнутой или разрушенной любви, как в романах. Они не Тристан и Изольда, или Абеляр и Элоиза. Я не могу вспомнить литературных героев, у которых все сложилось бы по их сценарию. В их истории на пути страсти не существовало преград. Они встретились и полюбили друг друга. Это очень просто и вместе с тем очень сложно. Драма их жизни в том, что они оба знают, как сохранить любовь. И они не замкнулись друг на друга в этой любви. Они делятся ею со многими. Это нас всех к ним и притягивает. Дело не в том, что он – уважаемый писатель, а она – красавица, и даже не в том, что у них прелестный домик возле пляжа, и не в иных их достоинствах. Мы смотрим на них и хотим быть ими. Это я говорю Клэр. Наверное, я слегка перебрал, и мне неловко от своей болтливости.

Позднее, по дороге домой, я пытаюсь приударить за Клэр.

– Уолтер, пожалуйста, не надо, – произносит она. – Давай не будем усложнять.

Я прошу прощения. Мысль, чтобы навязываться женщине, омерзительна. Вероятно, думай я иначе, меня бы чаще целовали.

Помолчав немного, она говорит: