Неординарные преступники и преступления. Книга 5 - стр. 53
– Уолтер Хейнс препятствовал проведению независимой судебно-химической экспертизы, призванной проверить полученный им результат, и не выдал контрольные образцы печени, когда к нему обратились с подобным требованием. Более того, он даже не выполнил соответствующий судебный приказ, аргументируя это тем, что он и его лаборатория в Чикаго находятся вне юрисдикции канзасского правосудия.
В общем, работа Уолтера Хейнса по упомянутому делу – надо сказать, по-настоящему сенсационному! – оказалась далеко не идеальна и породила массу вопросов, связанных с научной честностью и человеческой порядочностью господина профессора. Казалось бы, случившееся тогда можно списать на неудачное стечение обстоятельств и случайный эксцесс, от которого никто не застрахован, но… подобный «прокол» в биографии маститого эксперта приключался отнюдь не единожды.
Буквально в то самое время, когда разворачивались события настоящего очерка – то есть весной – летом 1897 года – уважаемый профессор химии и токсикологии отметился в другом весьма громком, хотя и позабытом ныне, уголовном деле. Речь идёт об обвинении доктора Сиднея Гудмансона (dr. J. Sidney Goodmanson) в отравлении 26 сентября 1894 года собственной жены. Эти весьма драматические события произошли в городе Пендере (Pender), штат Небраска. Жена на глазах свидетелей выпила стакан воды, находясь в кабинете мужа, и скончалась через 15 минут в сильных судорогах. Последнее обстоятельство навело правоохранительные органы на подозрение об отравлении стрихнином.
Для проведения судебно-химической экспертизы был приглашён из Иллинойса профессор Хейнс, который лично отправился за 800 км, чтобы изъять для исследования печень трупа. Проведя токсикологическую экспертизу, маститый токсиколог нашёл сверхдозу стрихнина, подтвердив тем самым предположение об отравлении. В общем, Гудмансон пошёл под суд, который несколько раз откладывался, но, в конце концов, состоялся-таки, и 6 мая 1897 года стоматолог был признан виновным в убийстве 1-й степени и приговорён к пожизненному заключению.
Этот приговор был оспорен ввиду предвзятости суда, что подкреплялось большим количеством убедительных доказательств. Верховный суд штата назначил новый суд в другом округе и постановил провести новое судебно-химическое исследование. В ходе нового судебного процесса выяснилось много интересного, не звучавшего ранее. Оказалось, что умершая женщина имела врождённое заболевание сердца и ещё за 8 дней до смерти обращалась к врачу с жалобами на самочувствие. Никакой сверхдозы стрихнина повторная экспертиза не обнаружила. Наличие же этого яда в следовых количествах объяснялось тем, что женщина принимала его в составе стимулирующих таблеток [в те годы стрихнин в небольших дозах назначался при сердечно-сосудистых и лёгочных заболеваниях в качестве эффективного стимулятора]. Назначение этого лекарства было подтверждено лечащим врачом. То, что женщине стало плохо во время стоматологических манипуляций, удивлять, в общем-то, не должно – такое происходит и сейчас, несмотря на наличие весьма эффективных обезболивающих средств. Судороги, замеченные свидетелями, не соответствовали симптоматике действия «судорожного яда», и объяснялись они отнюдь не приёмом стрихнина, а агонией…