Неодолимое желание - стр. 26

Ну что ж, видно, некоторые женщины находят его привлекательным. Он умеет заставить женщину почувствовать, что ее общество приятно ему.

Всякий раз, когда танец снова сводил их вместе, лорд Гейбриел улыбался, и всякий раз от этой улыбки у нее учащался пульс.

Понятно, она ведь почти не выходила в свет и мало танцевала. Ее пульс начинает сильнее биться вовсе не оттого, что она танцует с этим мужчиной.

Когда танец закончился, Гейб повел ее на прежнее место.

– Теперь, когда вы проговорились, что намерены делать со своим кузеном?

– Оставьте Пирса мне. Я встречусь с вами в пятницу в половине второго, как договорились.

Пирс может возражать сколько угодно. Она будет соревноваться с лордом Гейбриелом и победит. Сначала – в Илинге, потом – в Тернем-Грин. А потом она навсегда выбросит из головы его мужское обаяние и сумасбродную репутацию.

Хетти Пламтри уже почти час сидела в библиотеке Холстед-Холла. Ее младший внук к этому времени должен был быть дома. Остальные члены семьи уже вернулись с бала в Марсбери-Хаус. И, принимая во внимание то, что они ей рассказали, она не знала, что и думать по поводу отсутствия Гейба.

С другой стороны, он всегда ведет себя непредсказуемо. У этого негодника насквозь бунтарский нрав. Она помнила, как однажды он…

– Не надо было ждать меня, – раздался голос практически рядом с ее локтем.

– Ты хочешь, чтобы у меня случился разрыв сердца, когда так подкрадываешься? – испуганно вздрогнула миссис Пламтри и шлепнула его тростью. – Откуда ты взялся, маленький дьявол?

Ее внук, рост которого составлял шесть футов и два дюйма, рассмеялся и указал на окно у нее за спиной. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она уловила исходивший от него запах лошадиного пота. Должно быть, он задержался в конюшне, чистил свою лошадь. И это встревожило ее. Так Гейб поступал, когда его что-то беспокоило.

– Где ты был? – поспешно спросила она. – Все остальные уже давно дома.

– Я думал, что теперь, когда я немножко подрос, – растягивая слова, сказал Гейб, усаживаясь в кресло напротив Хетти, – от меня не требуется докладывать о моих приходах и уходах.

– Не дерзи, – проворчала Хетти.

Но он опять только рассмеялся. Шутками и самообладанием Гейб утаивал от всего мира то, что за его короткую жизнь его сердце дважды едва не разорвалось на части – когда не стало его родителей и когда погиб его лучший друг Роджер Уэверли.

Душевные раны Гейб замазывал, словно гипсом, дерзостью и сумасбродством, но за последние шесть недель защитный гипс, похоже, треснул. Сам он этого не видел, но она заметила. И когда эти раны опять стали кровоточить, даже всем шуткам мира не под силу было это остановить.