Нео-сюрреализм СтеклоGasm - стр. 4

О, сияющая всевозможность, твоими устами часто говорит истина. Что за радость сыпать на ее чело пепел умершей предубежденности? Философское помешательство с медитативными практиками суть расточительность заблудшей козы, что спит, находясь на отвесных высотах скальной породы.

Счастьем выпало сулить соляное превосходство текстовой формы перед выражением изобразительного искусства. Тот, кому достает умения сфокусироваться на стройных же рядах буквенного великолепия, тому становится под силу усидеть в асане ровно земной час.

Ровен был тот день и тот год, но кому становится под силу делать самовосхваление через призмы обоюдоострых членений физического вещества?

Под силу становится раскрасить былое время в сочнейшие краски любовных грез, силой своей интуиции сметая все возможные преграды.

Доброе стенание стен различает фигуру в темном плаще и занимается тем, что приманивает темноту в свое обиталище славное. Исполняясь то тем то другим, вечереет слишком обильно. Или слишком сильно? Дымные небеса взмывают еще выше обыкновенного Дома и всем хорошо: и тем и другим под парящей нежностью остаточных дней.

О звездном же расширении я расчерчиваю молву, о ней же слагается тысячеокая богиня Арарэя. И все для того, чтобы сделать сумрачные небеса еще темнее, чем они есть. Расширение влияния Пустоши на цветочное поле делает нашу молву еще более славной и достойной внимания человеческих детей.

Пустошь мало-помалу выпрастывает свое существо в нижние пределы осознаваемого, а цветочной пыльце то и нужно, чтобы земли Пустоши проникали достаточно глубоко и низко, чтобы достигать уразумения. Ибо в тамошних сферах становится возможным достать до божественного настроения сего Всея.

Тысячеокой богине достаточно собственного великолепия, а посему дар Цветка она отрекла от себя и ближайшего своего окружения, хотя были и такие кто был совсем не прочь стать близким другом Цветку-Звезде.

Плыл он себе дальше, делая короткие выпады на внешний мир и на внутренний, осыпая все вокруг красотой да сверкающей мудростью. А кто бы не отказался от такого подарка, кроме тех, кого гордость забрала далеко внутрь себя?

Так и сталось, что светлая сторона перестала быть светлой, сделавшись черною пустотой. Пустошь порядочно расширила свое влияние на мировое течение, то же самое теперь должна была сделать и Цветочная Звездность.

Консенсус и добрая слава, прелестное любопытство и померанцевая пыль. Космическая красота требует не жертв, а честности с самими собой. Пустоши нужна эта красота, как бы не хотела она выглядеть обособленной формацией.