Ненужная дочь - стр. 9
— Так… - Элоиза больше не нашла, что сказать. А я вдруг вспомнила поговорку про ночную кукушку, которая дневную всегда перекукует.
— Ладно, Элоиза. А этот… как его… за кем ты хотела послать…
— Детектив Брекстон. Он молодой и совсем недавно на посту. И никто его не слушает… Но он хорошо вас знает, мисс Виктория. И дело говорит. Надо уехать. А когда мальчишка снова заговорит, тогда все, может, и откроется. Тогда-то вы и вернетесь домой, - Элоиза, видимо, привыкла к моей руке на ее плече и теперь положила сверху свою ладонь.
— Значит, мальчик не говорит?
— Говорил. Много болтал раньше. Только и делал, что болтал. А после этой ночи… как будто нем остался. Даже если плачет, то молча!
— Господи, но не могла же я…
— Нет, даже и не думайте, мисс. Вы его приезда несколько месяцев ждали, игрушки ему делали. Да и с отцом сами говорили по поводу реки. Вечерами двери проверяли, чтобы он не убежал. А он, чертенок, будто этого и ждал… уж больно его эта речка с самого приезда заинтересовала. Еще мальчишки со скотного двора показали ему свои кораблики, которые пускали там до подъема воды, - она цыкнула с огромным сожалением и горько, как-то очень узнаваемо покачала головой.
— И куда мне бежать? – спросила я и моментально вспомнила, что бег вообще не мое средство для спасения. Меня, и без того доброго и отзывчивого человека, инвалидность сделала слишком угодной, а если честно, то правильнее сказать, выгодной. Отказать я ни в чем не могла. И некоторые этим пользовались.
— Не знаю, мисс. Он уверил меня, что все организует.
— Значит, ты ему веришь? – я все никак не могла смириться, что эта молодая девушка выкает мне. Меня даже в глубокой старости называли на «ты». И была я в устах людей просто Любушкой.
— Ну, если нам верить больше некому, то стоит попробовать, - выдохнула я, - дай-ка мне еще твоего отвара. А после этого… попробуем встать. Надо ведь увериться, что мой побег не провалится потому только, что я не смогу ходить, - впервые за эту странную ночь я улыбнулась.
Для меня в такой непонятной и только потом я пойму, что страшной ситуации, важным сейчас было одно: смогу ли я встать на ноги. Даже если это затянувшийся сон, я мечтала успеть сделать это. Снова почувствовать под ногами шероховатые половицы, холод и тепло, просто прошагать хотя бы до окна. А если получится, то пробежать по траве.
Сейчас, лежа на белоснежных простынях, я вспоминала те утра из детства, когда просыпалась и, потягиваясь, переворачивалась на живот. Ноги скользили по грубому, туго накрахмаленному белью, и можно было лежать еще в полудреме до того момента, как бабушка позовет завтракать. Я любила эти утра. Особенно если мать была в ночную смену и не пришла еще. Дома громко тикали ходики, пахло оладьями и жизнь была вся впереди.