Ненавижу тебя, сосед - стр. 36
— Кого?
— Ярославу эту. Ну? Где ты витаешь в последние дни? Сам на себя не похож.
Хотел бы я сказать, что это тоже связано с Ярославой, но в ответ лишь пожимаю плечами и пью свой лимонад, заедая орешками. Честное слово, Синеглазка — не та, о ком я хочу разговаривать хоть с кем-то. Да я даже думать о ней не хочу, честно.
Не та это Ярослава. Другая какая-то! Всё, выбросил и выкинул. Нет её, не существует. Два года же как-то не помнил о Синеглазке и сейчас не буду.
— Точно не в курсе? — вгрызается в печёнку Илья, и мне тоже стукнуть его хочется. Ну что за прилипала, а? И прямо чувствует, в какое место побольнее ударить.
— Никого я не знаю, что ты? — отмахиваюсь, а довольный Никита возвращается за столик. Дятел вопросительно поднимает брови, а Воропаев в знак благодарности протягивает ему несколько сложенных вдвое купюр.
Приличная сумма...
— Что ж там за Ярослава такая? Прямо заинтриговали. Красивая хоть или просто грудь большая?
— Не твоего ума дело, — усмехается Никита. — Красивая девчонка, вот и всё. И с грудью там всё замечательно, прямо как я люблю. Уверенная тройка.
Да что б его!
— Ради просто красивых ты не напрягаешься, — замечаю, внимательно глядя на друга.
Он какой-то другой. Влюбился, что ли?
— Поверь, Лавр, там есть ради чего напрячься, — Никита взмахивает руками, рисуя в воздухе женский силуэт с красивыми формами. — Эдакая невинная синеглазая овечка, краснеет от любого взгляда. Давно таких невинных девушек не видел.
— Что-то мне уже жаль овечку, — себе под нос бурчит Илья и уходит в туалет.
Никита сидит напротив, лениво копаясь в телефоне. Тонкие пальцы порхают над экраном — пишет кому-то.
Пауза слишком затягивается, становится неприятной и тяжёлой. Что-то внутри зудит, но я никак не могу найти этому определения.
— А как же твои Маши и Даши? — спрашиваю, вспоминая всех, кого таскает Никита в наш дом. Он их называет куклами, детками, зайками и рыбками, не напрягаясь запомнить хоть одно имя, всё время находясь в поиске кого-то получше.
Не то чтобы я был святым и моралистом — у самого рыльце в густом пуху, — но порой Никита ведёт себя, как самое настоящее циничное дерьмо.
— Ну а что Маши и Даши? — хмыкает, плечом дёргает. — Пусть будут.
— А как же слова, что серьёзные отношения — не твой формат?
— А я что, говорил хоть слово о серьёзных отношениях? — удивляется и смотрит на меня, как на дурака. — На хрен мне этот цирк? Ярослава красивая, но не до такой же степени. А вот пару раз поиметь невинный цветочек — отличный вариант.
— Тебя когда-нибудь серной кислотой обольют, — усмехаюсь, вспоминая, сколько девушек искренне ненавидят Воропаева. Он же сволочь — отборная, бездушная и беспринципная.