Немного о потерянном времени - стр. 18
А они сидят мрачные, переглядываются тревожно. Вернее, мать, прямо скажем – в печали, а батя почти в панике.
Что, бл*? Опять эта его прошм…, хм, аспирантка маму расстроила, коза непуганая?
- Это ты точно отметил, про кровь, – отмирает отец.
- Блин, чего стряслось?
Покосившись на маму, папа Влад выдает неожиданное:
- Миронов сегодня разбился.
- Да ладно? Все же догнал его столб? – язык мой до сих пор впереди мозга, зараза.
Мама мрачно зыркает и сухо сообщает:
- Рус, это не смешно…
- Да, мам. Ни хрена не смешно, но горевать о человеке, которому я никогда не был нужен – ну, такое. Не для меня, короче. Батя зачетный у меня твоими стараниями есть, так что мне вообще похрен.
- Как-то это не по-человечески, что ли? – печалится самая важная женщина в моей жизни.
- Мам, по-человечески было жрать тебе мозг столько лет? Мучить и обижать?
Хмурится, святая женщина. Как же: воспитание, приличия! Кому они здесь сейчас?
- Ну, было же и хорошее? – вопросительные интонации маминого голоса очень раздражают. Будто кота облезлого просит пожалеть, фу.
Может, от этого резко уточняю:
- Что? Пирожные, изысканный кофе, литры «Мартини», неурочные визиты? – а чего, разве за последние годы от Александра Михайловича, кроме головной боли и ссор родителей было еще что-то?
Но мама витает где-то в своих мыслях, потому что тянет задумчиво и нежно:
- Тебя вот мне подарил.
- А, так это единственное хорошее, что про него можно вспомнить, как ты и говорила про покойных. Остальное – один геморр.
- Что я там такое про кофе с пирожными услышал? – внезапно влезает папа Влад.
Ёпрст.
- А ты не знал? Да, ну, м-да… э, короче, значит, вот… – сука, снова я подставил мать. Да сколько еще я буду сначала ляпать, потом думать?
- Руслан, мама твоя Королева! – о, батя гневается.
Вот, бл*, язык мой, как всегда.
- Мама – Королева, это да. Но ты не психуй сразу, лады? Он мать подкарауливал, откуда только знал, что она выходит с работы, – кстати, так мы с Марком и не въехали в эту тему, хотя братишка и бесился знатно.
Отец что-то обдумывает, а потом все равно возвращается к разговору:
- Ну, теперь понятно – откуда … но ты продолжай, продолжай, – и косится на маму очень недобро.
Но мама моя, она же не просто какая-то там серая мышка – скромная домохозяйка? Нет. Мать рулит всегда и всем. Вот и сейчас тоже:
- Ну, глупости же обсуждаем. Давайте сначала решим – чего делать срочно, а потом уже поговорим про пирожные, что мне носил бывший, и которыми питалась вся кафедра?
- Хорошо, сначала окончательное упокоение, а потом все остальное. Но дорогая, от подробного разбора полётов ты не отвертишься, – явно чего-то задумавший батя сверкает в мамину сторону глазами.