Нельзя тебя любить - стр. 18
6. Глава 5 Глеб
Присаживаюсь на первую парту среднего ряда и в ожидании складываю руки на груди. Даже интересно, что мне хочет сказать классуха. Скольжу по ней равнодушным взглядом и мысленно хмыкаю. Вроде не старая, а выглядит, как пенсионерка. Длинная серая юбка и блузка, застегнутая до самого горла. На строгом лице ни грамма косметики, а волосы собраны в убогий пучок. Великовозрастная целка, не меньше.
Последний одиннадцатиклассник покидает кабинет, и Алена Сергеевна подходит ко мне. Злится, но, конечно же, профессиональная этика не позволит высказать свои претензии. Или в этой дыре нет никакой этики и мне прилетит указкой? Прям порнофильм какой-то вырисовывается.
— Глеб. — Алена Сергеевна нервно сглатывает и отводит взгляд в сторону, сразу опускаясь в моих глазах еще ниже. — Я понимаю, ты пришел к нам из другого мира…
Вот дура. Куда полезла? Нашла кого уму-разуму учить. Придется указать, где ее место. Жестко. Чтобы больше не возникало желания.
— Мы что, на «ты»? — сухо интересуюсь. Ее лицо вытягивается, а я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Это даже неинтересно. Я надеялся, хоть несколько раундов продержится.
— Извините. — Алена Сергеевна сжимает кулаки так, что белеют костяшки пальцев, и поднимает на меня глаза, полные праведного гнева. Уже лучше, может, и клыки покажет. Хотя откуда они у травоядной.
— В нашей школе есть правила, которые необходимо соблюдать, — цедит она сквозь зубы. Щеки пылают, а грудь мерно вздымается.
— Это какие?
С интересом смотрю на нее и пытаюсь отгадать второй или третий. Ну хоть чуть-чуть бы блузка облегала.
— У нас не принято класть ноги на парту и сидеть в наушниках на уроке.
— Все? — насмешливо вскидываю бровь. Неужели она сейчас серьезно мне вот это вот все втирает?
— Нет. — Алена Сергеевна недовольно поджимает губы. — Еще нужно слушать учителя и работать на уроке.
— Иначе что? — откровенно забавляюсь я. Даже не предполагал, что нарвусь на такую развлекуху.
— Иначе я на педсовете поставлю вопрос о вашем отчислении, — произносит так, словно я полное ничтожество, особенно выплевывая слово «вашем». Неожиданно и приятно бодрит. Рано я списал ее в утиль.
— Удачи, — хмыкаю я, отталкиваюсь от парты и делаю шаг к ней. — Не надорви-ТЕСЬ.
Смотрю в глаза и давлю своим превосходством. Она ниже на целую голову, но не уступает и не отводит взгляд.
— Не хочешь по-хорошему, да? — Искры так и разлетаются в разные стороны. И «выканье» сносит волной ослепляющей ярости.
— Послушай меня, — тихо рычу я. — Я сам решаю, где и как мне себя вести. Еще не заслужила, чтобы я тебя слушал.