Нельзя - стр. 33
И меня вырубает окончательно, будто я, наконец, оказалась в нормальной кровати. Это странно, но факт.
Просыпаюсь же по весьма странной причине, скорее всего, от внеплановой остановки машины. Но куда больше резкого торможения меня волнует далекий закадровый мат, наполненный грубым шипением все того же Сивого:
- Всё, твою мать, приехали. Менты!
От удивления мне почти удается проснуться окончательно. Это что получается… нас тормознули доблестные представители полка ДПС? Самые настоящие?
Хм… А жизнь-то, похоже, начинает налаживаться!
Вот только, налаживается она в мою пользу, или как всегда, я остаюсь в пролете?
Я не могу проснуться. Я пытаюсь заставить себя сбросить сонное оцепенение, открыть глаза, да хотя бы просто пошевелиться! Но всё тщетно. Я слышу всё происходящее вокруг. Но всё равно остаюсь скорее невольным свидетелем, чем активным соучастником происходящего.
- Сержант Корейченко. Ваши документы, - слышится откуда-то издалека, сразу после характерного звука опускаемого стекла, к которому я уже вполне привыкла.
- Да, конечно, - как-то лениво-позитивно заявляет Шумахер, неспешно шурша бумажником. – Вот права, вот ПТСка. Страховку надо?
- Да, обязательно, - добавляет гиашник, и я угадываю смутный щелчок бардачка. Угадываю, и вспоминаю, что ухитрилась рассмотреть в нем за время нашей долгой дороги. Это такая интересная штука: железная, у нее есть ствол… и это далеко не зажигалка!
Чёрт. А ведь если что-то сейчас пойдет не так, бедному сержанту Корейченко придется очень туго.
И вот с какого, интересно, фига, страх за него вдруг становится приоритетнее собственного желания выбраться из этого дурдома?
Ведь подай я сейчас хоть какой-то противоречивый знак, и будут, как в девяностые годы, искать этого мальчишку где-нибудь в ближайшей лесополосе...
Не так буквально, конечно, те неприятные, но реальные исторические времена давно канули в Лету. И слава богу! Но мальчишку ждут неприятности, и это факт.
И я почти решаю не шевелиться вообще, как конец моим метаниям и сомнениям полагает мужская рука, уверенно касающаяся моего затылка. Сильные пальцы ныряют в волосы, уверенно надавливая на нужные точки… и я таю, как домашнее масло на широком подоконнике. И шевелиться теперь не то, что лень – это вообще, смерти подобно!
Я лучше, пожалуй, полежу, побалдею, послушаю, что происходит вокруг, пока умелая рука ласково перебирает зеленые прядки.
- Что-то далеко вас занесло от родного города-то, - вместе с шелестом страниц бумажника с автодокументами.
Это новость мой мозг уже не фиксирует, лишь принимает к сведению, как отголоски далекого сна, который я вряд ли потом вспомню.