Нелюбимая - стр. 9

— Я ведь не ушла от тебя, — я подползла к изножью кровати. — Ведь был же шанс, но я им не воспользовалась. Пойми ты это, наконец. Я вынашиваю твоего ребенка, хотя тоже могла сделать иначе. Ты несправедлив к себе и вместе с тем, ко мне. Неужели ты думаешь, что я променяю ребенка на Сашу? Да, я влюблена в него, но уж точно не потеряла голову, хотя была на грани.

— Совсем недавно тебе этот ребенок был как кость в горле.

— Но уж точно не сейчас. Я виновата во многом перед тобой и… Знаешь… Я прошу за это у тебя прощения. Понимаю, что тебе тоже нелегко пришлось со мной. Но вместе мы могли бы всё исправить.

— Я тоже виноват не меньше, а где-то даже и больше, — Герман подался вперед, наши лица теперь находились в считанных сантиметрах друг от друга. — Я ведь Ларису привел только потому, что хотел вызвать у тебя ревность. У нас ничего не было. Клянусь.

— Нельзя играть людьми, Герман, — я осторожно коснулась кончиками пальцев его подбородка. — Это неправильно, жестоко и нечестно по отношению ко мне и Ларисе. Ты ведь взрослый человек и должен это понимать.

— Когда любишь, мозги почему-то имеют способность отключаться, — он невесело улыбнулся. — Арина, я такой идиот, — Герман прикрыл глаза, наслаждаясь моими несмелыми прикосновениями.

— Иди сюда, — я взяла его за руку и привлекла к себе. Он лег рядом. — И давно ты нормально не спишь?

— С того момента, как ударил тебя тогда при всех, — Герман тяжело вздохнул и закрыл глаза. От него так приятно пахло табаком дорогих сигар. С недавних пор мне до жути начал нравиться этот аромат.

— Тебе нужно хорошенько отдохнуть, — я помогла Герману снять рубашку.

— Я не заслуживаю тебя, — он перевернулся на бок и подложил одну руку под голову.

— Скажешь тоже, — я убрала спутанную прядь волос с его лба. — Спи.

— Можно? — осторожно спросил Герман, несмело прикоснувшись ладонью к моему животу.

— Этого я тебе уж точно запретить никак не могу.

Герман сонно улыбнулся и вскоре уснул, ну а я вслед за ним. Странная ночь. Странный разговор. Странные мы.

4. 3.

Это утро было одним из тех, когда пробуждение оказалось неторопливым и до мурашек по всему телу приятным. Я проснулась с мыслью, что всё хорошо. Просто. Всё. Хорошо. Я всё еще смутно осознавала то, что я и Герман наконец-то сумели нормально поговорить. Даже как-то не верилось в реальность случившегося. И пусть многие моменты всё еще оставались окончательно нерешенными, тем не менее, кажется, мы сделали огромный и самый существенный прорыв за всё то время, что находились в браке.

Я потянулась в кровати, окончательно проснувшись, но пошарив рукой, ничего, кроме холодной простыни, не нашла. Конечно, я ожидала совсем другого, но пришлось быстро успокоиться тем, что Герман редко позволял себе спать допоздна. Его работа не терпела лени и любых послаблений. Вообще с таким жестким графиком трудно оставаться человеком, тут нужно быть киборгом, не иначе. Собственно, наверное, поэтому Герману и трудно было находить ту тонкую грань, где заканчивалась работа и начиналась личная жизнь.