Нелюбимая - стр. 17
— Тебя это до сих пор тревожит?
— Не знаю. Всё так странно. Я всегда ходила на все возможные кружки. Учителя, няни, олимпиады, конкурсы, оценки, грамоты — всё это у меня в голове быстро превратилось в какую-то кашу. Я жила с мыслью, что вот подросту и выйду замуж. Зачем? Почему? Просто потому, что так надо. Другой установки существовать просто не могло. Обычных детей я видела только из окна папиного автомобиля, когда меня забирали из школы и везли на дополнительные занятия по языкам. Вроде бы совсем другая жизнь находится рядом, а что она из себя представляет? Понятия не имею. И что по итогу? Куча ненужных грамот, а я банально готовить нормально всё равно не умею. И чья здесь вина? И есть ли она вообще? И можно ли считать после этого своих родителей плохими?
— Ты жалеешь о том, что твоя жизнь такая, какая она есть сейчас? — Герман, как мне показалось, с сочувствием посмотрел на меня и это куда лучше, чем видеть жалость. Не так унизительно себя ощущаешь.
— Нет, только по одной простой причине, что другой жизни я и не знаю. Ладно, — я улыбнулась. — Не бери в голову. Просто ты рассказал о своих проблемах, я посчитала правильным и честным, что тоже что-нибудь подобное расскажу, — я продолжила нарезать перец, но случайно порезала себе указательный палец. — Черт, — я выронила нож.
Герман в мгновение ока оказался рядом, хотя он был у холодильника, а с учетом далеко немаленьких размеров кухни, это приличное расстояние.
— Что такое? — Герман ухватил меня за руку, с серьезным видом рассматривая несчастный палец.
— Ничего страшного, — я больше испугалась, чем навредила себе. Только маленькая капелька крови выступила на коже, — жить буду, — попыталась я неловко пошутить.
Герман слизнул алую каплю и бережно поцеловал подушечку пальца. Так обычно маленьким детям делают, чтобы те не плакали. Я затаила дыхание, наблюдая за этим что ни на есть интимным моментом. Сердце вдруг забилось чаще, а под кожей будто бы рассыпались миллионы мелких иголочек и сказать, что мне это не понравилось, я совсем никак не могла. Всё это было так странно и волнующе, особенно учитывая тот факт, что я жду ребенка от человека, который сейчас так нежно, будто впервые, целует мои пальцы.
Слова застряли где-то в горле, воздух покидал легкие порционно, а во рту безнадежно пересохло. Может, это всё гормоны? Может, я так остро реагирую на Германа из-за беременности? Что за чушь? Разве такое вообще может быть?
Губы Германа медленно переместились на тыльную сторону моей ладони, затем коснулись плеча, щеки, завершив свой путь легким, как бы спрашивающим разрешения, поцелуем в уголок рта. Я ответила. Не потому что у меня не было выхода или так будет правильно. Всё оказалось куда банальней. Я сама захотела этого поцелуя. Вдруг это желание стало непреодолимой навязчивой идеей и, кажется, Германа это положительно удивило.