Некромант и госпожа Фортуна - стр. 41
Ветки хлестали меня по лицу, поэтому я доверилась нежити и приникла лбом к его шее, почти укладываясь на животное. Тут же всплыл эпизод со степным ящером.
За помощь в отлове нежити Филимон в свое время получил от орков в благодарность ездового ящера курху, и вместо того, чтобы самому на нем разъезжать, он решил научить меня. И вот я, девочка двенадцати лет, несусь через лесную чащу, потому что у ящера сбился курс и эта тупорылая рептилия стала неуправляемой. Никто не объяснил мне, что с курху необходимо сперва устанавливать ментальную связь, после чего укреплять ее на закрытой территории и только после этого выезжать в поля. Вот и вышло, что ящер не знал, что ему делать и кто вообще сидит на его спине, поэтому побежал к прежнему хозяину, выбрав самый короткий путь через чащу. Помню, тогда я неделю бинтовала лицо по самую макушку, так сильно посекли кожу ветки. С тех пор любые ездовые животные были для меня не средством передвижения, а угрозой для жизни. Веры Филимону после этого случая тоже не было.
В какой-то момент нашего забега по бурелому я перестала ощущать хлесткие удары веток по бокам и спине, остался только ветер. Нежить скакала резво, однако я не привыкла ездить на ком-то, кто передвигается отлично от лошадей. Пусть каждый прыжок заканчивался мягким приземлением, мне все равно никак не удавалось поймать ритм, из-за чего я несколько раз чуть не свалилась с Плюшика. Все-таки езда верхом – это не мое. Пора было с этим смириться.
Стоило мне поднять голову от шеи нежити, как перед взором открылись бескрайние просторы полей, лугов и холмов. Все настолько красивое в лучах рассветного солнца, что я засмотрелась. И это стало ошибкой.
Пришла в себя я резко, будто кто-то вылил на меня ушат воды. Я просто подскочила с мокрой травы, садясь. Вокруг все ещё были поля, баран лежал рядом со мной, однако небосвод давно прояснился. Пролежала я без сознания не меньше получаса, а то и больше, что не радовало. Вот и полюбовалась пейзажем.
Плюшик ткнулся мягким носом мне в ладонь, привлекая внимание.
— Ну уж нет, дорогой мой одуванчик, я больше на тебя не сяду. — Я поморщилась от боли, прострелившей левую часть лица.
Ныл весь бок, а кожа на правой руке была стерта до самого плеча. От рукава остались лишь ошметки. Кажется, упала я именно на эту сторону. При прикосновении к лицу на кончиках пальцев осталась подсохшая коричневатая кровь.
— Студентка лив Розалия?
О нет! Только не он. И как я могла спутать свист ветра со звуком снижающейся виверны? Это же один из навыков выживания. Видимо, сильно приложилась головой, до сих пор звенело в ушах.