Неизвестный нацизм: идеология и пропаганда, зерна и плевелы - стр. 5

Смысловой перевод должен предполагать проникновение в суть применяемых понятий. Не зная материала, переводчик дезинформирует читателя. Например, не рассматривая вопроса о том, что такое национал-социализм в замысле, в идее. Идея считается преступной просто потому, что ее носители совершали преступления и объявлены преступниками. Но ровно то же можно сказать и о любой идее. Правда, не все носители иных идей осуждены формально организованным судом с состязательной формой процесса, но заранее известным результатом. Это не значит, что большевизм или постбольшевистский либерализм не были преступны и носители этих идеологий на совершали преступлений. Веймарская Германия и «Веймарская Россия» – преступные режимы, что бы о них ни говорили, но готовы ли всех, кто заблуждался и поддерживал эти режимы, объявить преступниками? Главная их характеристика – тотальная коррупция и тотальная измена национальным интересам. Мы можем рассмотреть идеологию подобных режимов и найти в их нечто, ведущее к преступлениям.

Традиционное уголовное право хорошо знает, что называть преступлением. Сегодняшнее право это понимание потеряло – мошенник уже не считается мошенником – только потому, что он обманывает в соответствии с банковским законодательством и использует при этом цифровые технологии. Полиция не ищет преступника, потому что он объявляется неустановленным, хотя постоянно находится у нас перед глазами. Поэтому осуждение, с точки зрения современного права, какого-либо политического режима – дело бессмысленное, если не подлое. Одни преступники судят других за то, что творили сами. Поэтому следует рассматривать идею, отбрасывая все правовые соображения (например, о том, что нечто «возбуждается» или «разжигается», и этим, якобы, создается состав преступления), чтобы избежать антинаучного и даже аморального подхода – как если бы в споре мировоззрений одна из сторон начала звать на помощь полицию.

Национал-социализм – название, смысл которого исчезает, как только его пытаются осмыслить буквально, не из исторического контекста. Национализм и социализм, например, на русской почве невозможно совместить – здесь носители социалистической идеологии с 1917 года осуществляли геноцид носителей национального мировоззрения, а до того – осуществляли акты террора против защитников русского национального государства Российская Империя (более 60 % населения – триединый русский народ). Германия была национальным государством с момента воссоединения в 1871 году до Ноябрьской революции 1918. Тем не менее, немецкий национализм этого периода не мог противостоять левым политическим силам, которые подкреплялись внешним влиянием – он был привязан к увядающим формам династической бюрократии, в которой бродили идеи либерализма, избавлявшего её от какой-либо ответственности за страну. И либералы сбросили эту ответственность, превратив Германию в страну тотальной коррупции, морального упадка и экономического коллапса. По этой причине зараженный либерализмом и бюрократическими вирусами национализм бисмарковской эпохи не подходил немцам для возрождения их государства и подавления деструктивных сил. Ему недоставало осознания национального единства и национальных задач – поверх всех сословных и социальных барьеров.