Неистинная для Повелителя - стр. 40
Один признавал, что лиса стала центром его мироздания, и был готов заявить об этом каждому, если судьба предоставит такую возможность. Другой продолжал воспринимать кицунэ как воспитанницу, не более. Амон еще не осознавал того, что процесс в его голове и сердце уже запущен. Вчерашняя малышка-лисичка выросла, и реальность заставит его встретиться с простой, но вечной истиной.
– Ты ей не скажешь? – прозвучало задумчивое, отвлекая Правителя от гипнотизирования закрытой за Руной двери.
– Думаешь, стоит? – Амон сразу понял, о чем именно спрашивает его друг. – Хочешь, чтобы она отправилась к моему брату в тюрьму и расцарапала ему лицо своими острыми коготками?
Фэйт цокнул языком, признавая правду. В последнее время они перестали что-либо скрывать от своей хвостатой принцессы. Однако, некоторые вещи старались просто недоговаривать. До момента, пока девушка сама не спросит.
Например, о просьбе Хирона к брату о встрече. Спустя столько-то лет.
О том, что Амон таки отправился на нее. И что убийца отца на этой самой встрече вел себя довольно неожиданно, заявив, что знает больше, чем “благородный и правильный братец” и если он еще на троне, то очень скоро это изменится. Что Хирона необходимо выпустить, что он сможет спасти трон от посягательства недостойных.
Что бы сделал Фэйт на месте друга? Он бы казнил незамедлительно главного “урода” в семье. Он бы сделал это и двадцать один год назад. Но Амон… Амон действительно был слишком благороден. Или сентиментален. Он просто молча ушел, благо, что поделился произошедшим со своим Советником.
Чем руководствовался Хирон в своей инициативе? В благородные мотивы верилось меньше всего. Амон своими глазами видел, что стало с их отцом, который доверял старшему сыну.
А теперь Руна “на хвосте” принесла новость о том, что против Правителя существует некий заговор, коварный план. Все размыто, деталей никаких, кроме того, что нити тянутся к земным королевствам. Лиса умеет заболтать кого-угодно, а ивори Нильсед и вовсе давно очарован воспитанницей монарха. Столько раз добивался с ней свидания, и вот, девчонка взяла и согласилась. Молча, никого из друзей не поставив в известность. Амону и Фэйту оставалось это только проглотить и признать за Руной право самостоятельно выбирать для себя досуг. А уж когда оказалось, что интересовали ее вовсе не романтические воздыхания, а пойманные вскользь слухи, махнули рукой. Чем бы дитя не тешилось, правда? Лишь бы супруга домой не привела.
Видеть рядом с Варежкой до сих пор они не хотели никого из мужчин.
– Если узнает сама, будет скандал, – как бы между прочим заметил Фэйт, уже представляя себе все возможные способы мести хвостатой проказницы.