Недотрога - стр. 62
– Да, сапоги из черной замши, тридцать шестой размер. Вознесенская Таисия Георгиевна. Какие-то проблемы?
– Но как же так? – воскликнула я, не желая верить услышанному. – Это ошибка! Я же не могу выйти на сцену в одних сапогах!
– Ну почему же? И не такое бывает, – ехидно улыбнулась полноватая блондинка с вызывающим макияжем. – Значит, номер такой. Но, вообще-то, это не мое дело. Я реквизитом занимаюсь, а не капризульками артисточек. Иди давай, скоро выступать.
– Где я могу найти Максима Николаевича? – со слезами на глазах взмолилась я, хоть Наталья и не показалась склонной к доброте и сочувствию.
– А я откуда знаю? Я ему, телохранитель, что ли? Сходи вон в зал, поищи сама.
– А можно?
– Что ты пристала, девочка? Говорю же! Не знаю я ничего! Мое дело маленькое… Строят тут из себя святую невинность… – забормотала она, доставая сигареты из сумки и выталкивая меня за дверь своей каморки.
С бешено бьющимся сердцем я бросилась искать Макса. Наверное, стоило позвонить. Я рисковала нарваться на недовольство с его стороны. Если бы он хотел, чтобы я оказалась в зале рядом с ним, пригласил бы…
Ведь так? А в действительности вручил меня Альберту и пошел встречать многочисленных гостей на правах хозяина. Я понимала, прекрасно понимала, что ему не до меня, что не должна мешать ему работать и сейчас не самое лучшее время для моих мелких вопросов. Но я совершенно растерялась и не знала, что делать.
Для меня вопрос не мелкий, это вопрос жизни и смерти!
В переполненном зале было шумно и душновато, звенел хрусталь, откуда-то лилась ненавязчивая музыка, лаская слух притязательной публики. На сцене извивалась девушка в изумрудном чешуйчатом костюме, явно изображая змею.
Спросив у проходящего мимо официанта с красными рожками на голове, в полностью атласном черном костюме с красной же бабочкой, где могу найти Суворова, я уперлась взглядом в сплетенную в объятии пару на расстоянии метров пяти, стоящую возле одной из колонн.
Это был Суворов, целующийся с той самой девушкой, что приходила к нему ночью. Одетая в невероятно открытое и короткое платье бронзового цвета, она то висела на нем, то томно что-то шептала на ухо, то жарко целовала. Надо признать, Суворов отвечал не менее пылко. Они просто-напросто прилипли друг к другу, и я поняла, что вызову гнев, если нарушу их уединение.
Но что мне оставалось делать? Выхода не было! Засунув поглубже едкую ревность, волнение и отчаяние, я бросилась к ним.
– Максим Николаевич, мне нужно поговорить с вами. Это срочно, – пролепетала я, нервно сцепляя руки и не решаясь заглянуть в глаза Суворову, чтобы не увидеть в них насмешку или недовольство.