Недоступная - стр. 31
Спешно преодолеваем коридор, и я, как обычно стопорюсь у дверей, потому что вот она самая опасная часть … Он не может пойти со мной в женский, а я не могу зайти в мужской. И это очередное «блять».
Комната матери и ребёнка отдельная песня, про это и речи не будет.
Зависаем на распутье. Я ненавижу такие моменты переживать и, в частности, разъяснять. Один такой разговор был совсем недавно.
– Давай я с ним схожу, он же ребёнок, – возмущается Камилла.
Закатываю глаза, идея прогуляться с тёткой моей торпеды, казалась шикарной, вот до этого момента. Мысленно психую: неужели не понятно почему?
– Он – мальчик, – поясняю.
– Марин, он маленький мальчик, – настаивает Шахмалиева.
Качаю головой. Я может быть не самая лучшая мать на свете, но подписана на блогеров, психологов и читаю урывками подходящую литературу. В общем, мальчик в женском туалете, может быть, только если он с соской во рту и ничего не понимает. Потом – нет.
– Ты утрируешь… маленький ещё.
– Когда-то он вырастет, поэтому лучше сейчас.
– Капец… и как ты справляешься, если никого нет? Чужим доверяешь?
Тяжело выдыхаю. Доверить сына чужим – НИКОГДА.
– Пытаемся учиться договариваться и все необходимые мероприятия проводить до выхода.
У Камиллы округляются глаза.
– Мать… это… даже не знаю. Он такой крошка…
Пожимаю плечами, не говорить же ей, что первые пять раз, Эмиль вынес мозг, сделал всё в штаны и ни в какую не хотел из-за этого уходить домой. Да… нас тут запомнили. «Такая крошка» бывает той ещё жопкой. Но… чёрт, у меня получается. Сейчас сын старается, я же вижу! Перед выходом идём по делам, после на улицу.... Наш педиатр раскритиковала, а я считаю, что права. Дисциплина и всё такое.
Прошлый раз поймали Яна и отправили. Сейчас, как назло, ни одной знакомой души вокруг. А у сына такие глаза огромные и жалостливые. Терпел видимо до последнего. Упрямый какой…
– Писи-и-ить… – канючит.
Оглядываюсь по сторонам и злюсь до искр. Вот это точно должен делать отец! Отец, твою мать! А не я судорожно соображать, куда податься. В нормальных семьях люди в общественные места выходят вместе… и… И останавливаю себя, грубо рублю мысли. При чём тут «мы» и «семья»?! Вот это занесло! Качаю головой. С чего я вдруг? Совсем с ума сошла!
Смотрю в глаза Эмилю и говорю:
– Глаза закрой ладошками и не открывай, договорились?
Хмурится, но кивает. Он пусть и с торпедой, но, когда говорю строго и решительно, всегда делает. Быстренько прошмыгиваем внутрь, делаем необходимое и выбегаем. Ставлю мелкого на ноги и иду следом. Смешной ещё такой, в белых кедах и джинсовом комбезе, быстро перебирает ножками, курточка с плеч свисает того и гляди свалится, а он даже не замечает. Мой бесёнок.