Недостойная невеста - стр. 10
Вдруг экипаж начал набирать скорость. Луиза прильнула к оконцу, но различала лишь едва заметную смазанную рябь деревьев. Не виднелось ни единого просвета. А лошади все разгонялись, карету заносило. Пришлось хвататься за что попало, чтобы удержать равновесие. Сердце колотилось набатом, отдаваясь тягостным предчувствием беды. Что-то стряслось. Может, волки? Даже показалось, что послышался выстрел. И не один. Вдруг карета подскочила, хрустнула, и резко остановилась, завалившись. Судя по всему, слетело колесо.
Луиза затаилась в углу, прислушиваясь. Доносилось лишь конское ржание. Вдруг в оконце ударил яркий свет факела, перекошенная дверца отворилась рывком, и ослепленная Луиза услышала незнакомый мужской голос:
— Прошу, мадам.
4. 4
Луиза замерла, даже перестала дышать. Не знала, отозваться или затаиться. Она ясно понимала, что перед ней чужак. Тогда что это были за выстрелы, и что с отцом? Со старым Пьером? От ужаса сердце съежилось, заколотилось.
— Прошу, мадам, — в голосе слышалось нескрываемое нетерпение. Незнакомец едва сдерживался, и лишь чудо предостерегало его от грубости. — Не заставляйте меня быть неучтивым. Ну же, выходите!
В салон протянулась рука, обтянутая грубой черной перчаткой. Луиза нервно облизала пересохшие губы. Ее бросало в жар, точно обдавали кипятком. Ничего не оставалось, кроме как принять эту предложенную руку. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что с отцом все в порядке. Но она не хотела показывать свой страх.
Луиза сделала глубокий вдох, выпрямилась, задрала подбородок. Оперлась на предложенную руку и ступила на перекошенную подножку. Почти вслепую вышла из экипажа, потому что в глаза бил яркий свет факелов. Она бегло осмотрелась. Двое с факелами, еще двое вцепились в брыкающегося отца. И главарь… Итого пятеро, если кто-то еще не скрывался в темноте. Пьер лежал на земле, и сердце кольнуло от ужасной мысли, что старик убит, но тот, кряхтя, завозился. Скорее всего, ранен…
Подавший руку незнакомец был крепким, коренастым, с загорелым выбритым лицом под широкополой шляпой. Не слишком молод, но и далеко не стар. Его одежда оставляла желать лучшего, тем не менее, на боку висела шпага. Луиза хотела что-то сказать, но от страха не могла выдавить ни слова. Лишь косилась на отца, который в ужасе замер. Чужая лапища зажимала его рот.
Незнакомец опустил руку, лишая Луизу опоры:
— Имею ли я честь говорить с герцогиней де Ларош-Гийон?
Луиза молчала, понимая, что все это чудовищная ошибка. Но не знала, как вести себя дальше. Как безопаснее? Отрицать или соглашаться? Такое высокое имя либо спасет, либо погубит… Если с герцогиней, судя по всему, они намеревались обращаться довольно почтительно, станут ли церемониться с дочерью захудалого барона? Она все еще бессильно молчала, и мерзавец принял это молчание за утвердительный ответ. Он коротко кивнул, приветствуя, но, скорее, в качестве издевки. В этом жесте не сквозило почтением.