Небывалому быть. Часть 2 - стр. 16
Тот стоит перед ней и напряженно так в ее губы всматривается и руку возле уха держит. Тут на помощь его друг пришел:
– Вы говорите ему громче – чтоб лучше слышал.
– Плохо слышит?! – ужаснулась старушенция, – А как же он музыку пишет-то?
– Вот так и пишет, – ответил Василий.
Услышал этот разговор Леонид, загрустил слегка. А потом отвечает:
– Просто слышу мелодию, которая от сердца идет и записываю ее потом. А стихи сам пишу, да вот он, Васька, друг мой школьный, помогает.
– Неужели такое быть может?
– Может, может, – направляет разговор Василий дальше, – только сюда мы не за этим пришли, а узнать про эту музыку – годная она или нет?
– Молодой человек, – серьезно отвечает старушенция, – Годная она или нет, только те сказать могут, кто ее слушать будет. А вот, что она – музыка, так это точно! И спасибо вам, дорогой человек, что вы украинской песне привержены. Нынче трудно найти тех, кто ей увлекается.
– Правильно, Капиталина Петривна, – подхватила молодая, – когда я эту песню пела, то такое удовольствие получила, что со мной редко бывает.
Тут Леонид посмотрел на друга Василия с победным видом, а тот только и смог сказать:
– Песен у него много. Вы их все посмотрите, он каждый день их шлепает почем зря!
– И вовсе не почем зря, – возражает старушка, – а очень вас прошу, приходите ко мне на занятия, чтобы научиться их хорошо на нотный стан записывать.
– Спасибо, – Леонид отвечает, – по этой части я еще много неграмотный. А к кому приходить-то?
– На проходной спросите, где профессор хорового пения Горячко Капиталина Петровна ведет урок – там и продолжим наш разговор. А ваши песни даже очень певучие. Прямо хоть сейчас в концертный зал! – с удовольствием подвела итог разговору старушенция.
На выходе из консерватории Леонид говорит другу:
– Зачем ты меня очень сконфузил, мне теперь трудно будет с ними разговаривать. Вроде я как герой какой-то. Нехорошо это! Поедем домой, в Обухов.
Сели опять на деревянные сидения в электричке среди народу и поехали. Только в этот раз напротив никто не пел. Наоборот, люди теснились и всякую ерунду друг другу говорили.
Однако было Леониду и радостно, что он своего друга смутил, а свои мелодии на точку вида поставил, но было и досадно: зачем молодежь нынче все больше заграничной песней увлекается, а на свои родные напевы внимания не обращает. А вот научные музыканты его мелодии признали, что их слушать можно. За это порадоваться надо.
Только друг-водитель и не огорчился вовсе, а был все-таки горд за Леонида – он не просто друг оказывается, а еще и вроде как – композитор! Смотри ты, в консерватории его мелодии петь захотели!