Небывалому быть. Часть 2 - стр. 15
– Да я не об этом. Нам свою музыку показать знатоку надо.
– А кто ж показывать-то будет?
– Да вот, Леонид. Он и гармошку взял. Не смотрите, что маленькая да старая, но звучит хорошо…
А тут как раз в огромные консерваторские двери старушенция какая-то входит. Вахтерша с ней так ласково раскланивается, а потом вдруг спрашивает:
– Капиталина Петривна, вот тут люди свою музыку принесли, интересуются. Хотят, чтобы ее послушали.
– Да что вы, – отвечает старушка взволнованно, – это так сейчас редко бывает. И обращается к двум посетителям:
– И вправду, что ли, вы музыку сами создаете?
Смотрит на них, вроде как на ненормальных.
– Немного есть, – отвечает друг-водитель, – просто хочется, чтобы кто-то по-научному сказал, могут такие песни быть или нет?
– Ну что ж, у меня, наверное, немного времени найдется, – пойдемте, послушаем вашу музыку. Очень уж интересно…
Пошли они по коридорам до бесконечности, а комнаты – одна в одну, и, наконец, зашли в огромный зал с креслами в чехлах, где разные громадные портреты каких-то бородатых дядек по стенам развешаны, а на сцене, посередине, под люстрой, стоит огромный инструмент. Рояль называется.
Но он ни к чему для Леонида оказался. Развернул тот свою старую гармошку и начал в таком зале петь свои мелодии под нее. Даже не застеснялся. Вот как он музыку любит! Отсюда и старался очень.
– А ноты-то у вас есть, или все по слуху? – спрашивает старушка.
– Вот, я кое-что записал, – отвечает Леонид. Старушка взяла его бумаги и села к роялю.
Большую крышку его кое-как подняла, поставила ноты с закорючками на пюпитр и начала наигрывать. А тут в дверь молодая женщина заглядывает.
– О, Оксаночка, как раз кстати. Не поможете ли мне немного? – старушенция спрашивает.
– Отчего же не помочь? Я как раз урок закончила. С охотой вам помогу. А что делать нужно-то?
– Посмотреть песни просят, – и подает ей листки с нотными Ленькиными закорючками.
Та взяла их в руки, встала рядом с пианино и тихонько так напевать начала, а потом все больше и больше про эти самые мальвы запела. Да так красиво, так складно, что у друга-шофера аж мурашки по коже пошли. Только Леонид напряженно стоит. Руку возле уха держит.
– А где ж, дорогие вы мои, эту песню взяли? – спрашивает молодая.
– Вот – мой друг ее сочинил.
– Неужели?
– Совершенно точно!
– Ах, ах, ах, – говорит молодая женщина, – как это так… Как это даже можно так тонко сделать!
И к старушенции оборачивается и говорит:
– Вот если бы у нас в консерватории еще один такой мастер был, так я бы этим весьма счастливой была…
– А как вы так сочиняете? – снова молодая спрашивает у Леонида.