Небесное воинство. Рассказы о чудесах - стр. 7
Я вспомнил, что я, как католик, – враг Православию, следовательно, враг православному святому. Во всяком случае, я потомок его врага, пролившего когда-то русскую кровь и, может быть, одной из тех услуг, которые оказал мой предок польскому оружию, и было метко им же наведенное орудие, святотатственно пробившее брешь в двери у самого изголовья преподобного!
Колокольня Троице-Сергиевой лавры. Фото А. Зеленко
Молебен уже начался. Я подошел к раке преподобного весь дрожащий, испуганный и стал молиться со слезами:
– Угодник Божий! Ведь ты святой! Ведь потому что ты святой, у тебя не может быть вражды. Ты, посвятивший свою жизнь Христу, молившемуся на Кресте за Своих врагов, также прощаешь тем, кто наносит или наносил тебе поругание, кто бесчестил твою святыню, кто проливал кровь твоих братьев, твоих чад по духу. Вот я стою перед твоими святыми мощами, я враг твой, враг твоей Церкви, потомок злейшего твоего врага, стою перед то бой, молю тебя об исцелении моего неисцелимого недуга! Ты, святой Божий, должен меня исцелить, должен меня услышать, должен простить! Иначе ты не святой, если не забудешь обиды врагов, иначе ты – не Христов, ведь Он учил благодетельствовать ненавидящим и молиться за проклинающих!
Моя молитва так и лилась из переполненного сердца, орошаемая слезами веры и благоговейного дерзновения к угоднику Божию.
Молебен закончился. Я приложился к мощам преподобного, покровом коснулся больных глаз и мы с женой вышли из храма.
– А ты плакал, когда молился, – сказала жена.
– Да, – ответил я, – хорошо молился!
У святого колодца жена напоила меня святой водой, и ею же обмыла мои глаза, успевшие уже загноиться. Чуда исцеления, которого я так жаждал во время молебна, не последовало, и я, до известной степени разочарованный, опять впал в полное религиозное равнодушие. С женой мы в этот вечер съездили в окрестности лавры, были еще где-то. В лаврскую гостиницу вернулись довольно поздно.
Троицкий собор Троице-Сергиевой лавры. Фото Shesmax
Глаза болели еще сильнее, чем до приезда в лавру, но я не роптал, а смирился. Перед сном, уже почти засыпая, я сказал жене:
– Машенька, завтра перед отъездом сходим к обедне. Ты не забудь встать пораньше и промыть мне глаза. Ведь ты знаешь, что это занимает много времени…
Рано утром я проснулся от шума в соседней комнате – это жена грела мне воду, торопясь к обедне. Я лежал с закрытыми глазами, зная по опыту, что открыть их может только продолжительное промывание.
– Скоро ты там, Машенька?
– Сейчас, мой друг, сейчас иду!
С этими словами жена подошла ко мне, смочила губку в теплой воде и взялась за веко, чтобы его приподнять… В этот момент мои глаза сами собой раскрылись, совершенно здоровые и чистые, как будто никогда не было страшной болезни… Вы можете себе представить, что с нами тогда было!..