Небесное воинство. Рассказы о чудесах - стр. 6
Жара и пыль стояли тогда нестерпимые, и мои глаза до того разболелись, что я не мог взглянуть на свет. Они заплыли гноем, и я мог смотреть только тогда, когда жена мне их промывала теплой водой, да и то смотрел только через очень темные очки.
В таком положении мы добрались до обители преподобного Сергия, расположенной, как известно, на пути из Москвы в Кострому. Как сейчас помню это время – так оно врезалось в память. Жена предложила мне остановиться в Лавре, передохнуть сутки.
– Помолимся вместе – может быть, Господь за молитвы Своего угодника и пошлет тебе исцеление! – сказала она.
Я согласился. Ударили к вечерне. Жена промыла мне глаза, я надел свои темные очки, и мы отправились в тот храм, где покоятся мощи преподобного Сергия. Иду с женой и спрашиваю:
– А что, Машенька, можно покровом, который лежит на мощах, коснуться моих больных глаз?
– Конечно, можно! Да ты помолись только усердно угоднику! Он ведь великий чудотворец. После вечерни мы попросим отслужить ему молебен, а ты после молебна, приложись к мощам и потри себе глаза пеленой.
– Сумею ли я помолиться?
Колокольня Троице-Сергиевой лавры. Фото А. Зеленко
Во время вечерни я стоял истукан истуканом: ни веры, ни теплого чувства у меня не было. Слова молитвы не шли на ум. Сердце было холодно, как лед. Во время службы я занимался больше, насколько позволяли больные глаза, разглядыванием молящихся и обстановки храма, чем молитвой.
Вдруг я заметил за стоящим у мощей иеромонахом большую железную дверь и в ней неправильной формы довольно большое отверстие, словно выломанное чем-то тяжелым. Это отверстие приковало к себе все мое внимание: я уже не видел и не слышал ничего вокруг и был поглощен мыслями, кто бы мог и для какой цели испортить массивную дверь.
Когда закончилась вечерня, я не утерпел и, не сказав ни слова жене, подошел к этой двери, чтобы поближе рассмотреть отверстие. Подхожу и вижу под отверстием надпись, выбитую по железной створке двери: «Это отверстие было сделано польским ядром при осаде Троице-Сергиевой лавры поляками в таком-то году».
Меня точно обухом по голове ударило. Вы себе представить не можете, какая буря впечатлений и воспоминаний поднялась в моей душе после прочтения этой надписи! Озаренный каким-то внезапным светом, я вдруг в одно мгновенье вспомнил, что я поляк, католик. В жалованной грамоте на дворянство, выданной польскими королями родоначальнику моей дворянской фамилии, значится, что мой предок участвовал в войнах Польши с Россией. За особые заслуги он и возведен в потомственное дворянское достоинство и пожалован поместьем, носящим название, от которого происходит моя фамилия!