Небесное воинство. Рассказы о чудесах - стр. 11
Теперь я находился в светлой, чистой, полной воздуха операционной. Посреди комнаты стоял роковой стол, покрытый белоснежной простыней. Меня накрыли одеялом и отрегулировали подвижные части стола, чтобы мне было удобнее. В следующее мгновение, приказав мне дышать глубоко и равномерно, ассистент начал давать наркоз.
Барабаны стали выбивать ритмичную дробь в моих ушах. Я почувствовал, как все уплывает, последний остаток сознания меня покинул, и все померкло.
Сколько времени прошло до моего вторичного возвращения к сознанию, я не могу сказать. Но вот я пришел в себя. Странное чувство легкости наполняло мое существо. Я не мог ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, я мог только думать. Это новое ощущение продолжалось не более сотой доли секунды, и в следующее мгновение я опять стал и видеть и слышать.
А. Венецианов. «Причащение умирающей». 1839
Нечто странное и необъяснимое открылось моему взору. Я находился в той же операционной, тут же стояли профессор, его помощники, но было еще другое лицо, которого я раньше не заметил. Оно лежало на столе и казалось болезненно-бледным. Я стал в него внимательно вглядываться с того возвышенного положения, в котором находился. Черты лица показались мне знакомыми. Вдруг сильное чувство страха охватило меня: я сам был этим человеком, лежавшим там, на столе! Я или, вернее, мое тело не подавало признаков жизни.
Профессор стоял рядом с телом и щупал область сердца. Анестезиолог отложил маску в сторону и растерянно перешептывался с другими врачами. Сестры милосердия стояли тут же, не понимая, что случилось.
– Остановка сердца! – сказал профессор.
Тело по-прежнему продолжало лежать неподвижно. Некоторое время я не мог понять, что именно случилось, затем до меня дошла страшная правда – я умер! Но вскоре я был не в силах смотреть на это тяжелое зрелище. Бессознательно я захотел перенестись на мою далекую родину, в дом моих родителей. К моему крайнему удивлению, я тут же оказался в нашей гостиной! Мать сидела в любимом кресле и занималась вышиванием, отец читал газету около лампы.
Ф. Лейтон. «Елисей воскрешает сына сонамитянки»
Глядя на эту мирную и знакомую сцену, я позабыл на время о том, что со мной произошло. Я заговорил с матерью, но мой голос был беззвучным и не произвел на нее никакого впечатления. Сознание неумолимости настоящей действительности вернулось ко мне с удвоенной силой, и я понял, как бесполезны мои старания. Но я не хотел сдаваться без борьбы и сосредоточил всю свою волю на одном желании – сообщить ей о моем невидимом присутствии.